О первых шагах таких поисков говорят полоцкие постройки XII века: собор Спасо-Евфросиниева монастыря и Борисоглебский храм Бельчицкого монастыря. Здесь часть нагрузки от главы передавалась через сделанные снаружи под барабаном устои на своды, примыкающие с четырех сторон к барабану, то есть перекрывающие ветви подкупольного креста. Вскоре русские мастера-каменщики нашли решение более совершенное и в техническом, и в художественном отношении: своды со ступенчатыми подпружными арками. Такие своды, в частности, были применены на рубеже XII и XIII веков в сохранившемся до наших дней Черниговском храме Пятницы.
Сени же, терема, переходы открывались наружу рядами проемов, украшенных резными обрамлениями. Гридню русские былины часто называют «светлой». Это говорит о том, что она освещалась большим количеством проемов. Все эти, очень разные по объемам и обработке постройки объединялись в свободную асимметричную композицию.
Манера исполнения этих фресок необычна. Ее отличительная черта — графичность, решительное преобладание линии даже в тех случаях, когда художник хотел передать объем. Эта особенность говорит за то, что авторами росписи были русские мастера. Однако нет признаков, по которым можно было бы отнести мирожские фрески к какой-либо из известных нам русских школ живописи того времени. На самом берегу Великой, напротив Георгиевского взвоза стоял в старину Климентовский монастырь, от которого остался храм Климента, построенный в XVI веке. Он сравнительно неплохо сохранил свой четверик, поднятый на подцерковье (хотя его восьмискатное покрытие переделано на четырехскатное, а форма главы поздняя), но потерял первоначальный притвор, крыльцо и звонницу.
Главным преимуществом орденских войск было наличие полевой артиллерии и многочисленных пищалей, которые активно применялись в ходе схватки. Летописец сообщает, что «бысть туча велика, грозна и страшна от стукоу пушечного и пищального». Первый удар немецкого войска пришелся на псковичей, которые дрогнули и бежали; вслед за ними побежали москвичи. Союзную армию спасло только то, что орденское войско, обессиленное схваткой и в условиях наступавшей темноты, прекратило преследование, и русские смогли без больших потерь уйти в Псков. Тем не менее на следующий день немецкая армия осадила Изборск. Изборяне сожгли посад и сели в осаду, а немцы предпочли совершить марш вглубь псковских земель. Орденские войска попытались переправиться через Великую в Колбежицкой губе (ныне — Палкинский район), но на бродах встретили псковское ополчение, включавшее конницу и пехоту.
18 января 1511 г. ему были написаны три опасные грамоты. В одной из них Василий III снимал с него обвинения в измене , возложенные на Шемячича князем Василием Стародубским, в другой митрополит гарантировал князю безопасный приезд в Москву, а третью давали великокняжеские бояре. Воспользовался ли этой гарантией Шемячич, остается неясным. Весной 1512 г. оба князя обороняли русские «украины» на юге. Весной 1513 г. Шемячич даже настолько глубоко проник в пределы Великого княжества Литовского, что смог сжечь посады Киева. В это время новгород-северский князь держался вполне независимо. Московский посол в Турцию Михаил Алексеев (январь 1513 г. ) писал, что он, по словам крымских послов, «ни царя (крымского), ни великого князя обеих не смотрит».
11 февраля армия под командованием князя Андрея Никитича Ногтя вступила в Псков и разместилась на постой в центральной части города (в Боловинском и Остролавицком концах) и на Полонище. Через 3 дня союзное московско-псковское войско выступило в поход по льду Великого озера. Русские захватили крепостную башню (костер) в устье реки Эмайыги, а затем подошли к Дерпту. Штурмовать крепость без артиллерии было невозможно, и русская армия отступила к границе, постаравшись опустошить немецкую территорию. Масса эстонских крестьян была взята в плен и, по московскому обычаю, обращена в холопство.
По этому договору тверской князь уже в 1471 г. выслал своих воевод для участия в походе на Новгород. В том же году кн. Михаил женился на дочери литовского князя Семена Олельковича. Тверской князь принимал участие в общерусском походе на Новгород 1477—1478 гг. Во время похода Ахмата на русские земли в 1480 г. Михаил Борисович высылал своих воевод на помощь Ивану III. В 1483 г. , после смерти первой жены, кн. Михаил снова хотел взять супругу из Литвы, внучку Казимира. Около 1483 г. он заключил союзный договор с литовским великим князем. Все это вызвало резкое недовольство Ивана III.
Соединение всех направлений — углубленных исторических штудий, краеведческой деятельности и собственно историко-архитек-турных исследований — могло бы принести замечательные результаты. Однако в действительности оно не произошло, а дальнейшие исторические события сделали подобное объединение неактуальным Вместо тщательной разработки натурного материала и специальных штудий следующим шагом исторического движения науки стал труд самого обобщающего характера — «История русского искусства». И. Э. Грабарь, замечательный художник и искусствовед, привлек для ее написания лучшие научные силы эпохи. Впервые древнерусские памятники стали рассматриваться в перспективе общей истории искусства прежде всего как явления духовной и художественной культуры. Высочайший эстетический уровень эпохи начала XX в, произошедшее в ней освобождение художественного начала из-под гнета примитивного сюжетного гуманизма и демократизма, расцвет литературы стали причиной не только достаточной полноты публикаций, но и большой тонкости, яркости, образности многих характеристик. Очерк об архитектуре Пскова был написан самим И. Э. Грабарем. Он имеет компилятивный характер и основывается прежде всего на работах В. В. Суслова, а также В. Смиречанского и П. П. Покрышкина.
Жестокая эпидемия свирепствовала в Псковской земле с осени 1406 г. до июля 1407 г. : «…бысть мор велик зело во граде Пскове и по пригородом и по всей области: мряху же мужи и жены и малыя дети железою»27. Эпидемия, кратко обозначенная в летописной статье 6929 г. как «мор велик», пришлась, скорее всего, на осень 1420 г. и не была слишком масштабной. Но уже через пять лет Русские земли оказались под ударом мощной эпидемии черной оспы. Свидетельства летописей о ее распространении и симптомах расходятся. Вологодско-Пермская летопись утверждает, что эпидемия пришла в Москву на Троицу (27 мая) 1425 г. : «от Немец во Псков, а оттоле в Новгород, такоже доиде и до Москвы и на всю землю Рускую».
В Пскове уже в XIII в. сложилась ситуация, когда князь был по отношению к городу внешней силой: князей призывали из Литвы, из Северо-Восточных земель Руси. Ведущую роль в Пскове стала играть городская община, и ее интересы учитывали самые могущественные русские князья. Александр Невский, освободивший Псков от ливонских рыцарей в 1242 г. , дал городу первую судную грамоту. Видимо, она была краткой и лишь в самых общих чертах определяла пределы княжеского суда. Обыденная жизнь псковичей до поры до времени регулировалась обычным правом — «пошлинами», то есть обычаями, шедшими из старины.
Второе требование касалось выдачи «злодеев», виновных в насилии над русскими в ливонских городах, и оказания «справы» — удовлетворения пострадавшим от насилия. Переговоры закончились безрезультатно, и после их окончания Россия нанесла еще один удар Ганзе: был запрещен ввоз соли в русские города. Псковские купцы тщетно добивались от великого князя разрешить им ввозить соль в русские земли, но их старания успехом не увенчались. Псков, в общем, не много выиграл от закрытия немецкого подворья в Новгороде. Несмотря на то что псковские купцы продолжали торговать с ганзейскими городами (известны факты торговли псковичей в Риге в 1501 г. , накануне войны с Орденом), город нес ущерб от сокращения транзитной торговли.