При такой любви к памятникам он не может не высказать свое впечатление от их современного состояния
Опыт исторического суждения о псковской архитектуре
Камера освещена тремя малыми окошечками с глубокими и расширяющимися вглубь амбразурами; в стенах уютные печурки, уютный сводик над комнатой». В наблюдениях П. П. Покрышкина эстетическая восприимчивость соединяется с врожденным вниманием и уважением к отечественным древностям. При такой любви к памятникам он не может не высказать свое впечатление от их современного состояния. Мы уже отмечали подобную сентенцию В. А. Прохорова, замечание П. П. Покрышкина еще грустнее по интонации: «Неисчислимые грозы исторической борьбы России с западными соседями, проносившиеся над Чудским озером в течение многих веков, не сокрушили так сильно памятники древней архитектуры, воздвигнутые в XV и XVI вв. на восточном его берегу, как сокрушило их позднейшее время, отличающееся неумолимым равнодушием к древнему русскому искусству со стороны людей, отставших от него и ни к какому другому не приставших. Горько и досадно было видеть, что сделано за последние годы с прекрасными памятниками времен Иоаннов III и IV». Выход к конкретному профессиональному пути исследования в области истории искусства запаздывал по отношению к собственно исторической науке, в которой не только общие, но и специальные разделы развивались в конце XIX в. очень интенсивно.
Архитектура первой половины XIV в.
Это впечатление еще более увеличивается в объемной структуре здания. Здесь существует основная соразмерность, определенная цитатным использованием образца,— подпруж-ные арки опираются на консоли, высоты заложения шиферных плит в пятах подпружных арок в обоих памятниках абсолютно одинаковы. Но это равенство скорее усиливает различия, отмеченные нами уже в плане зданий. Рукава креста при одинаковой (до сводов) общей высоте заметно уже, движение пространства в них вертикальнее и как-то неустойчивее, центральный купольный балдахин не обладает прежним мощным воздействием. Рукава креста имеют точно такие же габариты, как и подкупольный компартимент, возникает чувство некоторой самостоятельности, соседства пространственных зон, их слагаемости,— вместо непререкаемой грандиозности, дельности интерьера Спасо-Преображенского собора; в рукавах креста невольно ощущается некоторая их отделенность.
Каменная летопись Пскова XII - начала XVI в.
Подобное ощущение подкрепляется произведенными в последнее время ремонтно-реставрационными работами, при которых как бы подразумевается проведение обязательного научного исследования. Однако на самом деле история псковской архитектуры находится еще на начальном этапе своего освоения, и тому есть причины как объективного, так и субъективного характера. Первые связаны с сохранностью, строительной техникой и характером самих памятников. От XII в. в Пскове сохранились три постройки. Они связаны с новгородской архитектурной традицией, но уже обладают некоторыми специфическими чертами художественного образа, предвосхищающими выразительность искусства Пскова эпохи его расцвета. Формирование оригинального архитектурного направления в Пскове происходит в конце XIII—XIV столетии.
Архитектура второй половины XV — начала XVI столетия
Натурно памятник плохо изучен- ремонтные работы были проведены без достаточных исследований, проект реконструкции И. А. Абрамова подвергся справедливой критике Ю. П. Спегальского. Однако можно указать на такие особенности архитектуры церкви, которые заставляют думать о ее значительной перестройке в XVI столетии и, с нашей точки зрения, не позволяют пока использовать памятник для характеристики псковского зодчества 1460-х годов. Наиболее сохранившейся от XV в. кажется алтарная часть здания как по общей композиции, так и по деталям. Здесь впервые на апсиде появляются декоративные аркады, так называемые валиковые разводы.
Опыт исторического суждения о псковской архитектуре
Хотя и очень кратко, но впервые Н. Н. Воронин останавливается на характеристике городского пейзажа средневекового Пскова, с чередованием возвышенных мест и низин, с разбросанными по всей территории города («выявляя его демократическую природу») церквами, стенами, башнями. Довольно быстро появился следующий общий очерк развития псковской архитектуры, принадлежащий П. Н. Максимову". Спокойный и внимательный исследователь отечественной архитектуры, он изложил уже известный к середине 1960-х годов материал, внутри которого и в самом его расположении можно усмотреть определенную авторскую позицию. Домонгольские памятники рассматриваются не в контексте культуры города, а в контексте общих эволюционных процессов русской архитектуры XII в. Соборы Ивановского и Мирожского монастырей вошли в главу книги «Архитектура Новгородской земли XII — начала XIII в. », причем Иоанновский собор рассматривается в линии памятников Новгорода первой половины века, а Спасо-Преображен-ский анализируется вслед за изложением всего материала XII в. — как греческий тип, «привнесенный заказчиком». Троицкий собор, датируемый, согласно Н. Н. Воронину, около 1193 г. , вынесен в главу «Архитектура южной и западной Руси в XII—ХШ вв. ». П. Н. Максимов восстанавливал собор Иоанна Предтечи после разрушений военных лет, что позволило ему дать реконструкцию здания. Он отмечает новые черты в композиции собора, возникшие в результате стремления к упрощенности, уменьшенности и интимности. Но даже эти не слишком эстетические качества считаются побочным результатом чисто строительной деятельности — лишь «ответом на новые практические задачи», художественное начало как бы отсутствует, ибо оно «в основном механически вытекало» из Более образно определяется облик Мирожского собора, где подчеркивается меньшая строгость, большие интимность и живописность, нежели в церкви Спаса на Нередице в Новгороде, свои краткие определения автор не развивает.
Псковская архитектура XII в.
Однако в нем скорее суммирование идет по важности места деятельности — сначала в Новгороде, затем в Пскове и Ладоге. Строя гипотезы, нельзя не обратить внимания на строго одинаковую и согласующуюся с летописным повествованием последовательность изложения событий в двух источниках — житии Нифонта и надписи на чаше: Нифонт со Всеволодом основывает монастыри в Новгороде (естественно, что это возможно только до 1136 г. ), после смерти Всеволода 11 февраля 1138 г. и его погребения в церкви Дмитрия Нифонт возводит церковь Спасо-Преображения на берегу Великой при впадении в нее речки Мирожи и основывает здесь монастырь, после этого возвращается в Новгород (в 1144 г. им проводятся значительные работы в Софийском соборе), пребывает там на епископии «доволно время» и затем в 1147 г. идет в Киев. Все эти обстоятельства приводят к мысли о создании обоих соборов в 1137—1142 гг. Ранняя датировка может быть поддержана и размерами плинфы (длина 34—36 см) обоих храмов, близкими материалу памятников первой четверти XII в. При сравнении между собой соборов псковских монастырей ясно обнаруживается новаторский характер архитектуры Спасо-Преображенского собора, в то время как собор Иоанновского монастыря оказывается зависимым и от него, и от общеновгородской традиции, Даже конкретно — от собора Антониева монастыря. Хронологическая зависимость может быть лишь одной направленности — сначала собор Мирожского монастыря, затем — Иоанновского.
Каменная гражданская архитектура
В 1510 году великий князь Московский отобрал от псковичей клети на Крому, и с тех пор купцы хранили свои товары и запасы на собственных дворах. Без каменных зданий они уже не могли обойтись. Даже не особенно богатые псковичи в XVI веке строили каменные клети, погреба и подызбицы. Как мы знаем по памятникам первой половины XVII века, псковские купцы, опасаясь не только пожаров, но и краж и грабежей, тогда не решались еще устраивать склады товаров и других ценностей отдельно от своего жилища, даже на другой стороне собственного двора. Они располагали их в нижних этажах жилых палат. Вместе с тем в этих палатах устраивались обширные помещения для гостей, пиров и увеселений.
Архитектура первой половины XIV в.
Церковь строилась по заказу московского князя, кроме того, московское влияние могло проникнуть сюда и благодаря пребыванию в 1341 г. в Новгороде митрополита вместе с большой свитой. Но даже если такая конструкция появилась в Новгороде (оставшись там уникальной) и если она связана с каким-то московским влиянием, то это произошло в 1342 г. и на композицию церкви Михаила Архангела не могло оказать никакого воздействия. Наконец, можно предположить, что в конце XVII в. , повторив закомарное завершение древнего памятника, также повторили и его ступенчатые своды, возникшие в XIV в. как новаторская форма именно в Михайловской церкви. Но, во-первых, обратим внимание на столбы псковского памятника — они толще стен. Начиная с XII в. такие столбы как бы включали в себя лопатки, и в новгородских памятниках XIII — первой половины XIV в. эти лопатки вверху всегда выявляются разного рода уступами и дают начало пониженным подпружным аркам. И во-вторых, при ступенчатых сводах церковь Михаила оказалась бы столь полным подобием Богоявленской церкви 1496 г. (их планы просто совпадают), что это сделало бы бессмысленной всю эволюционную линию на протяжении полутора столетий.
Опыт исторического суждения о псковской архитектуре
Отдельная глава посвящена им архитектуре «псковско-новгородского братства» XIII—XVI столетия, тогда как памятники XI—XII вв. он рассматривает как бы в общем потоке единого художественного движения — киевской архитектуры. Характеристика собора Мирожского монастыря вполне совпадает с точкой зрения В. В. Суслова, надо только отметить восхищение А. М. Павлинова первоначальным обликом реконструируемого памятника: «храм. получает в своих массах столь законченный вид и такую стройность пропорций, что трудно к ним что-либо убавить Обращаясь к собору Ивановского монастыря (датировка — 1240 г. ) и собору Снетогорского монастыря, автор указывает на их близость памятникам XII в. , причем, высказываясь в пользу закомарного завершения фасадов собора Иоанна Предтечи, он указывает и на близость его кладки новгородским храмам начала XII в. Возвращаясь к мнению о предназначенности малых глав для освещения хор, он в отличие от В. В. Суслова не соглашается с этим, ибо считает отсутствие окон в барабанах глав изначальным. Все аналогии псковских соборов с постройками XII в. он почитает сознательным подражанием и трактует их как «сколки» с церквей XII в. В соответствии с уже существующей точкой зрения А. М. Павлинов для периода XIV—XV столетий считает характерным тип храма с восьмискатным завершением фасадов, указывая, что в Пскове с ним соединяется трехапсидное построение алтаря — церкви Богоявления и Успения, обе с датой 1444 г. , церковь Георгия 1494 г. Он также считает ступенчатость сводов формой, возникшей в Пскове (церкви Михаила Архангела, Успения) и отсюда разнесенной псковичами по Руси. Интересно, что А. М. Павлинов, хотя и без каких-то особых аргументов, уже не желает трактовать памятники Новгорода и Пскова лишь как переходные на пути к настоящему расцвету искусства в московский период, в XVI—XVII вв. : «к лучшему расцвету новгородско-псковской архитектуры следует отнести именно памятники XIV—XV века, а не памятники XVI—XVII веков, когда самостоятельность братства уничтожается Москвой».