Они были связаны с очень небольшой территорией Довмонтова города, но выявленные памятники заполнили конкретным материалом оставшуюся почти пустой вторую половину XIV
Опыт исторического суждения о псковской архитектуре
Первая же публикация историко-архитектурного характера XX столетия стала ясным шагом на этом пути. Превосходная работа П. П. Покрышкина не только ввела в историю псковской архитектуры новые памятники — церковь Михаила Архангела в Кобыльем городище (1462), Успенскую церковь (1431) и Троицкий собор (1540) в Гдове, Троицкую церковь в Доможирке,— но и превзошла предшественников конкретностью натурного изучения памятников, спокойной тщательностью рассмотрения исторического материала. Профессиональные чертежи и фотографии заменили любительские рисунки предыдущих публикаций, волей судьбы они оказались драгоценными для истории русского искусства из-за гибели гдовских памятников в годы Отечественной войны 1941—1945 гг. В очерке П. П. Покрышкина нет общих историко-архитектурных суждений, однако есть несколько тонких характеристик выразительности архитектурных форм, далеких как от пренебрежительности к «примитивными памятникам, так и вообще от какого-либо предвзятого сочинительства. Особенно ценно то, что его наблюдения связаны с интерьерами храмов, на которые почти не обращали прежде внимание или удостаивали скорее пренебрежительными замечаниями.
Архитектура второй половины XV — начала XVI столетия
В XV в. увеличилось число укрепленных пригородов Пскова, вслед за Изборском и Порховом появились Опочка (1414), Выбор и Гдов (1431), Кобыла и Володимерец (1462). Размах крепостного строительства был связан и с появлением огнестрельного оружия, артиллерии, требовавшей утолщения стен, изменения форм бойниц, зубцов, устройства дополнительных складов и погребов. Не менее интенсивным, а по своему характеру новаторским и творческим было развитие церковной архитектуры. С этим периодом связаны лучшие памятники псковского искусства, кристаллизация концепции, давшей основание подъему зодчества XVI в. , которому не помешало присоединение к Москве в 1510 г. Весь период можно разделить на три этапа. За 1461—1471 гг. , когда возникло не менее 10 каменных церквей, последовало затишье.
Опыт исторического суждения о псковской архитектуре
Весьма показательно, что слова о тесных, славных церковках родились у И. Э. Грабаря при характеристике самого крупного и пространственного памятника древнего Пскова — собора Мирожского монастыря. Путь к более объективному историко-художествен ному суждению еще только начинался, и псковские памятники И. Э. Грабарь невольно сравнивал с грандиозными новгородскими соборами начала XII в. Говоря о широком применении круглых столбов, И. Э. Грабарь указывает на их эволюцию от высоких к низким. Хотя сама эта линия совсем не бесспорна, надо отметить выразительную эстетическую характеристику формы — здесь взгляд художника был весьма проницателен: «. кажется, что на коротких и массивных круглых тумбах насажены четырехгранные столбы, из которых непосредственно вырастают своды. Переход от круглой части столба к четырехгранной обработан при помощи консолей, выглядывающих из круглого тела колонны в верхней ее части и как бы помогающих ей нести тяжесть четырехгранника и лежащих на нем сводов». «История русского искусства» подвела итог рассмотрению псковских памятников в рамках общей академической науки, но до первой мировой войны успели выйти еще два прекрасных издания.
Опыт исторического суждения о псковской архитектуре
Церковь Михаила Архангела объявлена несохранившейся, никакого выявления роли Троицкого собора 1365—1367 гг. в тексте тоже нет. Развитие зодчества кажется как бы прерванным в 1311 г. , после возведения собора Снетогорского монастыря, который оценивается как «чудовищный анахронизм», новый период начинается усвоением форм новгородского зодчества в 1370-е годы. Характеризуя последующие за этим памятники, А. И. Некрасов подчеркивает, что псковичи отказались от гордых «эффектных, но несколько холодных новгородских храмов», он указывает на влияние деревянного строительства как на декоративные формы, так и на «клетские» принципы композиции". Единственно новое и ценное автор видит в применении ступенчатых подпружных арок. Однако в отличие от предшественников он вводит в сферу своего внимания поздние датировки рассматриваемых храмов и потому задается вопросом, могущим дезавуировать и его положения, и эту сторону творческой активности мастеров XIV в. : а не переделаны ли постройки в XVI в. И тогда приоритеты передаются им памятникам Москвы начала XV в. , откуда уже ступенчатые своды попадают во Псков.
Каменная летопись Пскова XII - начала XVI в.
Древний Псков принадлежит к числу самых знаменитых русских городов. Его искусство справедливо рассматривается как одно из сокровеннейших воплощений идеалов русской общественной и духовной жизни. Памятники архитектуры Пскова пользуются такой любовью и популярностью, что у человека, мало знакомого с их изучением, легко возникает ощущение всесторонней исследованности псковского зодчества. Подобное ощущение подкрепляется произведенными в последнее время ремонтно-реставрационными работами, при которых как бы подразумевается проведение обязательного научного исследования.
Архитектура второй половины XV — начала XVI столетия
Третий памятник — церковь в Кобыльем городище — также до сих пор не получил твердого места в историко-художественной эволюции. Церковь долго датировалась 1462 г. , временем первого устроения крепости, но затем Ю. П. Спегальским она была определена как произведение XVI столетия. В. В. Седов считает се самой ранней в группе и относит к 1480-м годам. Основанием для такого хронологического определения служит его оценка памятника как самого упрошенного в группе. Определяя общее развитие псковской архитектуры как поступательное, автор, следуя идее неизменного прогресса, располагает памятники по степени накопления приемов, продвижения к более качественным образцам следующим образом: Кобылье городище — Красные Пруды — Верхний Мост — церковь Георгия со Взвоза. Конечно, очень соблазнительно иметь возможность все выстраивать по линии постепенного усложнения и улучшения, однако, Во-первых, историческое развитие совершенно не обязано подчиняться этой логике в каждый короткий промежуток времени, и, во-вторых, сами оценки, что более, а что менее качественно и развито, всегда субъективны.
Архитектура второй половины XV — начала XVI столетия
Псков с конца XIV в. постепенно становится все теснее связанным с Москвой. С 1399 г. псковский князь считается наместником великого князя московского, а с 1443 г. при посажении на псковское княжение присяга сначала приносится московскому князю и лишь затем Пскову: «целоваша крест ко князю великому Василью Васильевичю и ко всему Пскову. » Эти связи были, конечно, не только административно-подчинительные, но и жизненно существенные, Думается, не случайно Иван Ш вызвал для кремлевского строительства мастеров из Пскова, предварительные контакты существовали, и зафиксированный летописями вызов мастера из Москвы в 1419 г. для обучения литью «свинчатых досок» для покрытия Троицкого собора, вероятно, лишь один тому пример. Для понимания художественных взаимосвязей важно подчеркнуть, что взаимодействие шло не на уровне официальном и как бы государственном, а на уровне обыденной жизни, церковной и монастырской. И именно поэтому кажется возможным предположить, что ступенчатые своды проникли в псковские памятники не через главный городской собор, а через церкви приходов и погостов, отсюда и лишенная какой-либо официальности выразительность новой структуры в Мелетове, удивительная естественность ее вхождения в традиционную композиционную систему. Произошло это, видимо, во второй четверти XV в. В Мелетове, во всяком случае, старое и новое еще неразрывно соединено, памятники 1490-х годов уже потеряют эту неразрывность и сделают решительный выбор в пользу новых черт. В Успенской церкви в Мелетове подъем центральных арок увеличивает подкупольное пространство, его физические размеры и структурную роль; храм по всей своей ширине и длине как бы включается в целостность объединенного центрической композицией сводов пространства. Здесь, по существу, нет арок.