Менее обширные подсобные палаты, помещавшиеся в обоих этажах, перекрывали цилиндрическими сводами, очень часто с подпружными арками, усиливавшими их. Компоновались эти здания очень собранно. Входы в верхние этажи были по внутренним лестницам, но применялись и наружные крыльца. Над каменными этажами трапезных возвышались деревянные этажи с кельями. Тепло от печей поварни использовалось для обогрева степ верхних этажей. Кухонные запахи вытягивались специальными вентиляционными каналами.
Храм имел иартекс, по ширине равный боковым нефам, что сближает его с постройками предшествующего периода. Лестничная башня отсутствует, западная стена толще остальных (2 м против 1,3 м), в ней, очевидно, находилась лестница на хоры. О существовании хор свидетельствует сам тип храма — с нартексом, над которым всегда существовал в русских памятниках второй этаж. Форма столбов, наличие и расположение лопаток остаются пока неизвестными. Исследование памятников XII—XIV вв. приводит к предположению о постоянном использовании приема, когда для разбивки плана здания на земле определялись три одинаковых по ширине «нефа», средний на самом деле образовывал центральный неф будущего храма, а боковые следовали двум вариантам.
Скорее всего, здесь был придел. Трудно допустить чтобы этот храм, судя по его остаткам, очень богатый по композиции, не имел второго придела. Западная часть совершенно искажена, к ней в XVIII веке пристроена неуклюжая каменная колокольня, к которой примыкает еще более новая деревянная лестница. Чтобы судить о былом облике церкви Василия на Горке, нужны исследования, к которым до сих пор никто даже не пытался приступить. Но немыслимо говорить об этом памятнике, обходя вопрос о его первоначальной архитектуре. Поэтому приходится делиться с читателем предварительными неполными и еще не проверенными соображениями.
Пожалуй, наиболее замечательной и поучительной из них было умение подчинять архитектуру практическим нуждам,— создать по возможности наилучшие условия для сохранения здоровья обитателей жилых зданий, удобства для работы в производственных зданиях. Естественно, что при этом мастера не забывали об эстетических потребностях, так как они Знали, что в жизни людей эстетическая сторона играет очень большую роль. Но применявшиеся ими приемы не являлись результатом подчинения архитектуры отвлеченным каноническим идеалам прекрасного, а полностью зависели от практических требований жизни и быта. Жилые дворы строили так, чтобы в них всему было свое специально приспособленное место: для хранения имущества — клети, подклети и «кладильные палаты», при любом, самом страшном пожаре недоступные для огня; под запасы — амбары, сушила, погребицы, ледники и т. д. , в которых для каждого продукта создавались необходимые условия хранения; для сна и постоянного пребывания семьи — поднятые высоко над землей сухие просторные, свободные от ненужных вещей, убранных в клети, деревянные горницы, овеваемые свежим воздухом и освещаемые солнцем, а также летние холодные спальни; для гостей — обширные прохладные палаты со специальными отдушинами для вентиляции, гульбищами, лестницами в погреба, где были вина и лакомства, и с прочими удобствами; для домашнего рукоделия — светлицы с частыми окнами и с гульбищами, на которых сидевшие за работой женщины могли подышать свежим воздухом и погреться на солнце. Основной прием композиции богатого жилого здания — сочетание каменной части, служившей как бы постаментом для жилых хором, и построенного из дерева верха — был определен предпочтением, которое отдавалось деревянному жилищу, то есть требованиями гигиены.
На их месте остались лишь погреба, своды которых уже местами провалились и засыпались Землей. На восточных и юго-восточных окраинах Пскова есть еще старинные храмы: Иоанна богослова с речки Милявицы, даря Константина и матери его Елены в бывшей Царевской слободе, Дмитрия с Поля, деревянный храм Варвары в бывшем Петровском посаде, а на юг от центра — Алексея с Поля. Церковь Иоанна богослова — памятник XVI века, имевший некоторое сходство с церковью Климента на Завеличье, но очень измененный перестройками. Первоначальные своды главной части храма, подкупольные столпы, глава, звонница, притвор, лестница, по которой всходили в этот храм, поднятый на высокое подцерковье, — не дошли до нашего времени, С северной стороны можно видеть боковой вход в четверик, сделанный при постройке здания и украшенный наличником. Вход находился на значительной высоте от земли, и подойти к нему снаружи можно было лишь по галерее или же (что менее вероятно) крыльцу с лестничным исходом. Эти боковые части здания тоже не сохранились.
Однако остальные проемы от середины заметно расширяются внутрь, что станет типичным в последующем. Особое решение имеет западный фасад, во многом предвосхищающий постройки середины XII в. Внизу окно помещено лишь в нижнем прясле, северное — глухое, здесь проходит внутристенная лестница, из-за которой окно среднего прясла оказалось размещенным очень высоко, в люнете закомары. Верхний пояс окон имитируют ниши в малых закомарах, употребление ниш связано с некоторым воздействием (после Мирожского собора, где ниш нет) новгородских традиций. Если во многих деталях собора видно развитие приемов, знакомых нам по монастырским соборам Новгорода и Пскова, то трехглавие, совпадая количественно с теми же новгородскими предшественниками и будучи этим с ними связанным, по соотношению и размещению глав следует более ранним — Софийскому и Николо-Дво-рищенскому соборам. Группа симметрична, малые главы поставлены рядом с центральной; следуя новгородским соотношениям, они равны по высоте барабану центральной (в то время как в Киеве и Чернигове барабаны малых глав поднимаются только до шелыг сводов рукавов креста).
Западный неф несколько увеличен по сравнению с боковыми, центральный подкупольный квадрат оказывается несколько сдвинутым к востоку. Судя по форме северо-восточного столба, здесь восточные столбы имели западные лопатки. Западная стена не утолщена, в ней не могла бы существовать внутристенная лестница. Это могло бы свидетельствовать об отсутствии хор. Однако мы не знаем ни одного храма Новгорода и Пскова вплоть до XV в. , в котором не существовали бы хоры. Поэтому кажется возможным предположение о том, что хоры в Дмитриевской церкви существовали и что на них попадали по лестнице одного из западных угловых помещений, что столь популярное в дальнейшем решение впервые появилось в этом здании.
В XIX веке подверглось переделке крыльцо собора. Характерная для XVII века крутая лестница с высокими ступенями была заменена пологой, крыльцо удлинилось, боковые проемы старой нижней площадки были заложены, новая площадка придвинулась вплотную к крепостной стене. В 1894—1895 годах собор, снаружи сверху донизу, а внутри лишь частично, был оштукатурен цементом и отделан отлитыми из цемента лепными наличниками окон и орнаментами. Старательно выравненные линии и плоскости новой штукатурки, претендующие на геометрическую правильность, придали наружным формам собора неприятную сухость.
Первоначально события действительно разворачивались по такому сценарию. Из этой палаты гости после пира поднимались по лестнице в стене наверх, в третий этаж. В каком месте проходила эта лестница для гостей — пока неизвестно. В третьем этаже была палата для развлечений.