Псковская архитектура XII в.
Собор Иоанновского монастыря является в целом удивительным памятником, отразившим сложность, известную разнородность переходной для новгородской (и псковской) архитектуры эпохи. Строившие его мастера были так или иначе причастны к созданию соборов Антониева и Мирожского монастырей — настолько явно формы последних отпечатались в его композиции. Соединение с еще более ранней традицией определило особое трехглавие храма, уникальность облика собора усилена оригинальными, не встречавшимися еще в русской архитектуре элементами — круглыми окнами, хорами на деревянном настиле, «растворившимся» нартексом, круглыми западными столбами. Можно было бы ожидать, что собор займет важное, существенное место в эволюции новгородской архитектуры. Однако этого не случилось, во всяком случае в типологическом отношении. Последующие памятники Ладоги и Новгорода разрабатывали несколько иные композиционные решения.
Значительно более существенными в рамках общей художественной эволюции явились изменения стилистической выразительности форм. Покорившее зодчих ощущение властно осеняющих пространство сводов в Спасо-Преображенском соборе, освобождеп-ность его крестообразного пространства в интерьере Иоанновского собора соединились с воссозданием деления на помещение для молящихся (четырехстолпное, с двумя главами над ним) и алтарь, свойственного собору Антониева монастыря. К этому добавилась некоторая ремесленная примитивность форм, смятость поверхностей, зрительная невыявленность, скорее — замаскированность структурных соотношений. Интерьер собора спокоен, замкнут, статичен, здесь нет ни зрелищной активности новгородских памятников, ни драматической сосредоточенности собора Мирожского монастыря. Даже западные, казалось бы центрические, опоры не получают тектонической самостоятельности, уровни перемены их форм никоим образом не определяются задачами их собственной зрительной организации, а подчинены горизонтальным уровням собора в целом. Преобладает впечатление статичности, массивности, замкнутости форм, активность восприятия сменяется пассивностью атмосферы, тяхой сосредоточенностью, впервые — известной камерностью.
Если об общих чертах архитектуры соборов псковских монастырей, их особенностях мы можем судить достаточно полно и объективно, то о композиции третьего памятника этого периода, известной нам по материалам археологических раскопок Дмитриевской церкви, мы можем высказываться лишь предположительно.
От древней постройки уцелели фундаменты стен и столбов, сложенные из валунов, до 1—2 ряда кладки стен из плит на цемяночном растворе. Плинфа по размерам близка уже памятникам Новгорода середины XII столетия. Мы, правда, считаем это недостаточным основанием для передатировки памятника и доверяем сообщению летописи о его создании в 1144 г., однако это с несомненностью говорит о том, что монастырские соборы Пскова были возведены до церкви Дмитрия. Размер плинфы — 30,5—33×23— 24×4,7—5,5 см.
По размерам храм невелик и близок церкви Успения на Торгу в Новгороде (общие габариты 10×15 м, сторона подкупольного квадрата около 3,5 м). Центральный неф по ширине равен боковым в сумме со стенами и столбами. Особенностью здания является отсутствие нартекса (впервые при обычном четырехстолпном типе храма) и отдельные фундаменты под западными столбами без связи с ленточными фундаментами стен. Западные столбы шире стен, они как бы включают в себя обычные крестообразные столбы, соотношение, наблюдавшееся нами в соборах Антониева и Иоанновского монастырей. Западный неф несколько увеличен по сравнению с боковыми, центральный подкупольный квадрат оказывается несколько сдвинутым к востоку. Судя по форме северо-восточного столба, здесь восточные столбы имели западные лопатки. Западная стена не утолщена, в ней не могла бы существовать внутристенная лестница. Это могло бы свидетельствовать об отсутствии хор. Однако мы не знаем ни одного храма Новгорода и Пскова вплоть до XV в., в котором не существовали бы хоры. Поэтому кажется возможным предположение о том, что хоры в Дмитриевской церкви существовали и что на них попадали по лестнице одного из западных угловых помещений, что столь популярное в дальнейшем решение впервые появилось в этом здании.
Пол храма был цемяночным, в диаконнике вымощен каменными плитами. Все три апсиды сохранили остатки престолов, под престолом диаконника обнаружено захоронение. В. Д. Белецкий делает предположение о том, что здесь был похоронен князь Всеволод Мстиславич, и отмечает, что престол был переложен, разобран и собран заново в той же технике. В. Д. Белецкий датирует подобную перекладку временем около 1144 г., однако она может быть связана с переносом мощей Всеволода Мстиславича в Троицкий собор в 1193 г.
Все три рассмотренных храма, хотя и разные типологически, стали образцами для зодчих последующих столетий. Мирожский собор копировался целиком; от Иоанновского, вероятно, распространились трехапсидная композиция алтаря, скругленные столбы, от них обоих — устройство хор на деревянных настилах. Дмитрисвская церковь стала первым образцом храма без нартекса, с лестницей на хоры в одном из западных угловых помещений.
Отрывок из книги Комеч А.И. - Каменная летопись Пскова XII - начала XVI в.