Наибольшую близость церкви Михаила Архангела обнаруживают, как мы видим, две новгородские постройки, обе — с закомарным завершением фасадов. Это позволяет предположить изначальность закомарного венчания стен и в Пскове. И если зодчие XVII в. стремились повторить соотношения XIV столетия, то и неожиданные сдвига закомар с оси лопаток, и повисание пят закомар (западных) на боковых фасадах могут получить аналогии в Новгороде — в церкви Благовещения на Городище и церкви Спаса на Ковалеве. Значительно труднее ответить на вопрос об изначальности повышенных подпружных арок.
Звонницы они ставили не по оси церкви, а сбоку, даже приделы иногда делали разными или заменяли с одной стороны придел палаткой, свободно прикомпоновывали часовни или сходы в подцерковья, иногда поворачивая их под случайными углами к оси здания. Строя звонницы, они не выравнивали толщины столбов и размеры пролетов, а подчеркнуто делали их неодинаковыми, сообразуясь лишь с весом и величиной колоколов. В то время псковские зодчие обладали блестящим умением создавать впечатление больших размеров постройки, смело вводя в ее объемную композицию миниатюрные дополнительные части. Столь же выдающимся было их умение выгодно располагать здания на местности и необычайно развитое чувство ансамбля.
Обычно такая система Приводит к увеличению высоты здания за счет подъема центральных сводов (арок). В Богоявленской церкви она привела к понижению основного объема, ибо ширина наоса, обычно определявшая его высоту, на этот раз приравнена к уровню верхней ступени сводов, сам объем оказывается на эту ступень ниже. Трудно сказать, почему Зодчие остановились на подобном соотношении. Быть может, из-за больших размеров модуля храм оказывался чересчур высоким и Мастера воспользовались возможностью, не выходя за пределы устойчивых соотношений, прокорректировать их, немного понизить основной объем.
Они дали авторитетное заключение, но сами от возведения собора отказались. Однако зодчие остались в распоряжении московского князя и возвели друг за другом пять крупных зданий: «делаша святую Троицу в Сергееве монастыре, и Ивана Златоустаго на Москве, и Сретение на Поле, и Ризъположение на митрополиче дворе, и Благовещение на великого князя дворе». Казалось бы, что мастера, приглашенные в качестве опытных экспертов, взявшись в Москве за возведение церквей, немедленно проявят собственные вкусы и склонности. С несомненностью, однако, выяснено, что и в Троицком монастыре, и в Москве псковичи полностью подчинились формам и художественному языку московской архитектуры, чья формообразующая властность, дисциплина значительно отличались от привычных категорий псковского искусства. Кардинально изменилась и строительная техника, ибо из смену хотя и чисто отесанной, но нерегулярной по размерам и рыхлой, слоистой плите пришел в Москве стандартный и точный, регулярный модуль — кирпич.
В настоящее время, конечно, «облегченность» здания преувеличена из-за отсутствия изначальных придела и притвора, но все же формы фасадов выдают специальную заботу о симметричном пирамидальном построении всего объема. Боковые фасады сделаны почти столь же симметричными, как восточный и западный, для чего, как ужи было отмечено, зодчие пошли на не соответствующее столбам расположение наружных лопаток. Чистота и уверенность декоративных арок подчеркнуты их правильной линией, в которой нет столь часто встречающейся ползучести. Ритмическое движение арок столь упруго, что можно даже предположить трехлопастное завершение фасадов, мысль об этом еще в 1960-е годы была высказана архитектором-реставратором В. А. Лебедевой. Однако, судя по восточному фасаду, центральное прясло завершалось не трехлопастной арочкой, а очень характерной для Пскова линией арки с небольшой арочкой в зените — это свидетельствует скорее о восьмискатном покрытии.