Архитектура второй половины XV — начала XVI столетия
Непрерывность возведения церквей между 1461 и 1471 гг. свидетельствует о единстве периода и традиции. С этой точки зрения очень интересны два одноименных и одновременных, около 1471 г., храма Рождества Богородицы в Старой и Новой Уситве, введенные В. В. Седовым в рассмотрение общей эволюции псковского зодчества. Они очень близки друг другу по размерам и по композиции — четырехстолпные, одноапсидные, с 8-скатными кровлями. Но в Новой Уситве своды рукавов креста- вообще не имеют подпружных арок, а в Старой Уситве сделаны повышенные ступенчатые своды. Если к этому прибавить еще известную нам по плану XVIII в. трехапсидную церковь Пантелеймона на Красном дворе 1468—1469 г., то мы снова должны прийти к выводу, что, как и в XIV в., разные композиционные варианты употребляются вместе, одновременно.
Перерыв в псковском строительстве наступает после 1471 г.; до 1483 г. в городе больше новых храмов не строят. Прекращение работ, очевидно, связано с тем, что с 1474 по 1489 г, псковские мастера подвизаются в Москве. Могло сказаться и тревожное ожидание псковичами своей участи — вслед за походами Ивана III на Новгород и покорением последнего в 1478 г.
Деятельности псковичей в Москве посвящено несколько исследований, практически исчерпавших проблему. В Москву они были приглашены как навычные от немцев «каменосечной хитрости» в связи с обрушением Успенского собора. Они дали авторитетное заключение, но сами от возведения собора отказались. Однако зодчие остались в распоряжении московского князя и возвели друг за другом пять крупных зданий: «делаша святую Троицу в Сергееве монастыре, и Ивана Златоустаго на Москве, и Сретение на Поле, и Ризъположение на митрополиче дворе, и Благовещение на великого князя дворе».
Казалось бы, что мастера, приглашенные в качестве опытных экспертов, взявшись в Москве за возведение церквей, немедленно проявят собственные вкусы и склонности. С несомненностью, однако, выяснено, что и в Троицком монастыре, и в Москве псковичи полностью подчинились формам и художественному языку московской архитектуры, чья формообразующая властность, дисциплина значительно отличались от привычных категорий псковского искусства. Кардинально изменилась и строительная техника, ибо из смену хотя и чисто отесанной, но нерегулярной по размерам и рыхлой, слоистой плите пришел в Москве стандартный и точный, регулярный модуль — кирпич.
Мы рассмотрим лишь те явления и мотивы московских памятников, которые связаны с традициями псковского зодчества, попытаемся увидеть варианты и направленность изменений форм.
Небольшая Ризоположенская церковь в Московском Кремле (1484—1485 гг.) по размерам легко сопоставима с псковскими постройками, но уже ее план четкостью, прозрачностью форм, пропорциями нефов, тонкими квадратными столбами резко отличается от знакомых нам псковских зданий. Тем не менее, один прием находит аналогии в Пскове — устройство ниш в малых алтарях, две прямоугольные, в восточной и боковых стенах, в жертвеннике добавлена еще одна ниша с западной стороны.
Давно указано и еще на два похожих элемента — восьмигранный постамент под главой и декоративные пояса, завершающие барабан. Иногда к этому присоединяется и указание на своды рукавов креста без выделенных подпружных арок. Нам кажется, что постановка главы исключительна и оригинальна — не на паруса, а на угловые части крестовых сводов, и она навеяна подражанием только что законченному соседнему Успенскому собору Кремля. Выделение постамента под главой не сопровождается ступенчатостью сводов, что, возможно, тождественно композиции Троицкого собора 1367 г.
В объемной композиции здания отметим, как могущую быть следствием псковского влияния пониженность апсид, не встречающуюся в памятниках Москвы начала XV в., а также отсутствие окна в центре главной апсиды (всегда существующего в соборах Москвы начала XV в.). Правда, наличие низких апсид в Успенском соборе заставляет думать о распространении этой формы еще до строительства Ризположенской церкви.
Чрезвычайно характерны нюансы в трактовке декоративного завершения главы, по мотивам абсолютно псковского, по стилистической природе почти противоположного. В Москве все намного четче и структурнее. Поребрик в обоих поясах регулярен и одинаков по ритму. Верхний пояс чуть выше, возникает вертикальная дифференциация зон. Это чувство вертикализма, соответствующее стройным пропорциям храма, проявляется и в очертании арок завершающего пояса, которые становятся не просто полукруглыми, а получают вертикальные боковые стороны. Пропорции даже приводят к исчезновению единства мотива, пояс разделяется на однослойную аркатуру и вписанные в арочки отдельные нишки. Правда, общее единство системы увеличивается сближением масштаба элементов и их согласованием, арочки имеют размер примерно трех шагов поребрика, что станет типовым в псковском зодчестве.
В целом формы отличаются значительно большей регулярностью и четкостью. Однако, как ни странно, при этом теряется живой характер употребления этих мотивов в Пскове, отличие можно уподобить сравнению рукодельного кружева с машинной штамповкой. Псковский орнамент имеет горизонтальный, более дробный и более разнообразный ритм, чисто кирпичная техника строительстпа в Москве вносит ощущение стандарта и некоторой монотонности.
Дальнейшее развитие подобной декорации можно наблюдать в завершении главы Благовещенского собора (1484—1489 гг.). Здесь впервые появляется мотив венчающих тройных арочек, образований однослойной аркатурой и вписанными в нее двухуступчатыми нишами; и ниши, и огибающие арочки ритмически неразрывны, масштаб арочек увеличен по сравнению с Ризположенской церковью. Интересно переосмысление трех нижних поясов. Они в Пскове всегда равноправны, здесь же бегунец становится выше и приобретает значение главного элемента, поребрик как бы окаймляет его сверху я снизу, образуется целостная тройная полоса. Происходят отчетливые изменения в самом поребрике, ячейки которого становятся вертикальными, это было заметно и в церкви Ризположения и совершенно отлично от псковских поясов, где ячейки или квадратны, или горизонтальны; движение поребрика в Пскове поддерживается ориентацией ячеек, в Москве же горизонталь пояса как бы пронизывается энергией частых вертикалей его элементов.
Отрывок из книги Комеч А.И. - Каменная летопись Пскова XII - начала XVI в.