Храм Георгия со Взвоза
Один из очень немногих памятников XV века — храм Георгия со Взвоза. Он построен в 1494 году. По архитектуре, особенно по богатой общей композиции он примыкал уже к постройкам XVI века. При довольно скромных размерах четверика, позволивших основать главу на сводах без подпружных арок, здание было скомпоновано по образцу, ставшему обычным для приходских храмов XVI века. С двух сторон его были приделы, от западного притвора шли к приделам галереи. Северный придел и северная часть галереи сломаны в 1825 году, а в 1831 году были уничтожены южный придел и звонница, стоявшая на южной стене. Существующее теперь перед притвором крыльцо пристроено в XVII веке, а звонница над ним — 1831 года. На барабане этого храма очень любопытные зеленые поливные изразцы XV века, возможно, печные. Орнамент из впадин на абсидах заштукатурен.
Храм Иоакима и Анны точно не датирован, но архитектура его позволяет уверенно относить его к XVI веку. Это храм монастырский. Он подробно не исследовался. Очень может быть, что при первоначальных его галереях (о том, что они были, свидетельствует обработка северного и южного фасадов) приделов не существовало. В XVII веке галереи были перестроены, перекрыты сводами и превращены в приделы. Старый притвор при этом был сломан, а к новому пристроено крыльцо и звонница.
В 1949—1950 годах барабан и главка церкви были реставрированы (до этого верх барабана отсутствовал). Тогда же было восстановлено первоначальное восьмискатное покрытие (к сожалению, как и нишки на южном фасаде, не совсем точно). Остальные части здания остались в том виде, в каком они были в XIX веке. Монастырь, подобно Старовознесевскому, стоял на горке и, как и многие другие псковские городские монастыри, посреди площади, в которую вливались окрестные улочки.
Очень любопытный памятник — двойная церковь Рождества и Покрова в Углу, или на Проломе, принадлежавшая в прошлом Покровскому, монастырю. Построена она, по всей вероятности, в XVI веке. Это как бы срощенные воедино два совершенно одинаковых бесстолпных храма, с общей стеной между ними. Южный, Покровский храм сохранил первоначальные своды.
Своды северного храмика, обе главы, покрытия и звонница не дошли до нас. Они сделаны при реставрации здания в 1961—1962 годах. Реставрация основана на исследовании остатков первоначальных форм на самом здании и изучении изображений этой церкви на старинных иконах. Формы глав — докомпоновка автора реставрации. Неточности в кладке и грубоватая обмазка снижают качество этой, в общих чертах правильно решенной реставрации.
После храмов Полонища на некоторое время отдадим свое внимание остаткам крепостных сооружений Окольного города. В зависимости от временя, отведенного на них, осмотр можно начать от угловой башни Среднего города — Бурковского «костра» или только от Покровских ворот. Продолжать осмотр можно до реки Псковы, то есть до Верхних решеток. Почти весь путь лучше всего проделать с наружной стороны стен, проходя между стеной и остатками рва.
* * *
Освоение Москвой Псковского края серьезно затронуло и торгово-промышленную деятельность его жителей. Псков эпохи независимости был своего рода свободной экономической зоной, где отсутствовали таможенные пошлины26. В 1510 г. в городе впервые появилась таможня: «прислаша во Псков с Москвы добрых людей гостей тамгу устанавливати ново, зане же во Пскове тамга не бывала…». Размер таможенных пошлин с иностранных купцов мог достигать 10 денег с рубля, то есть 5%. Установление тамги — пошлины, взимавшейся и с продавца, и с покупателя, должно было снизить привлекательность местного рынка для иностранцев.
Среди выселенных из Пскова 300 семейств имелись крупные торговцы. Их место заняли купцы, переведенные из городов Северо-Восточной Руси («приведеныя гости»). По всей видимости, они внесли в неписаный кодекс торговли существенные изменения, хорошо заметные иностранцам. С. Герберштейн, полагаясь на сведения немецких купцов, писал, что «просвещенные и даже утонченные обычаи псковитян сменились обычаями московитов, почти во всех отношениях гораздо более порочными. Именно псковитяне при всяких сделках отличались такой честностью, искренностью и простодушием, что, не прибегая к какому бы то ни было многословию для обмана покупателя, говорили одно только слово, называя сам товар». Суждение Герберштейна подтверждается и сообщением летописи: «А кои иноземцы жили в Пскове, и те разыдошася во своя земля, ано не мочно во Пскове жити, только одны псковичи осташа, ано земля не расступитца, а вверх не взлететь». Состав населения Пскова существенно изменился уже после Троицы (19 мая) 1510 г.: «Того же лета к Троицыну дню поехаша гости сведеные москвичи з десяти городов 300 семей, а пскович только же сведено, и начата им дворы давати в Середнем городе».
Довольно долго купцы из городов Замосковного края были чужеродным элементом в Пскове, и еще в 1534 г. беглый дьяк Родион делил население Пскова на две части: «купцов, который з Москвы приведены, и чорных людей пскович». Причем, по мнению перебежчика, черные люди не могли служить надежной опорой наместников, так как горожане, несмотря на запреты властей, часто собирают вече28. Из летописной повести «О псковском взятии» известно об учреждении в 1510 г. должностей «старост московских 12, и пскович 12» и раздаче им деревень. С большой долей уверенности можно предположить, что «московские старосты» назначались из числа «сведеных гостей» и представляли собой некий институт участвовавших в суде выборных людей («старост и лутчих людей»), предусмотренный Судебником 1497 г. Старосты выполняли и внешнеполитические поручения, так как через Псков Русское государство осуществляло дипломатические отношения с Ливонией. В 1531 г. псковские старосты С.З. Преподобов, НА. Глазатый и Ф. Власьев заключили мирный и торговый договор с Ливонским орденом29. Кроме того, в Пскове был учрежден институт городовых приказчиков (городничих), назначавшихся из детей боярских в числе 12 человек.