Довмонтов город
Предлагаем настольные и напольные бары в виде глобуса по самым лучшим ценам.
Изменился Довмонтов город. Один за другим за его стенами вырастали общественные здания и храмы. Здесь строились корпоративные и обетные церкви. В 1352 году купцы перестроили свою церковь, сделав ее снова деревянной. В 1374 году был построен храм во имя признанного святым князя Довмонта-Тимофея и храм Кирилла; в 1383 — Сошествия святого духа; в 1388 году, во время мора, — храмы Рождества Христова и Покрова богородицы; в 1395 году — храмы Воскресения Христова и Николы на Гребле. В 1385 году была заново перестроена церковь Федора Тирона. На пространстве Довмонтова города, не превышавшем полутора гектаров, к концу XIV века стояло уже двенадцать каменных и один деревянный храм и, кроме них, ряд общественных зданий, часть которых, вероятно, также была каменной. Княжий двор в XIV веке был перенесен из Довмонтова города в Старое Застенье, где его построили у крепостной стены, рядом с главным въездом в город с западной стороны. В 1384 году на новом княжьем дворе была возведена каменная церковь Воздвиженья.
За вторую половину XIV века совершенно преобразились крепостные сооружения посада. На месте старых укреплений Среднего города, состоявших из земляного вала и дубовой стенки над ним, которая, по замечанию летописца, была «мало выше мужа», в 1375 году псковичи построили каменную стену — четвертый пояс каменных укреплений по пути к Крому. Тогда же псковичи начали усилять стены башнями, или «кострами», как они говорили.
Реконструкция укреплений коснулась и Детинца. Значительная часть Пскова оказалась обведенной каменными стенами с каменными боевыми башнями. Это придало новый характер облику посада и всего города. Возможно, что в то время башни и стены в Пскове еще не было принято покрывать обмазкой и белить. Если это так, то их серые поверхности, кое-где прорезанные узкими щелями бойниц, своей суровой сумрачностью еще более подчеркнули живописность деревянной застройки, оживленной пестрой игрой света и теней, и контрастировали с каменными церквами, блиставшими выбеленными стенами, а кое-где яркими наружными росписями.
Псков и его архитектура в XV веке. В XV веке борьба с врагами Руси требовала от Пскова еще больших сил, чем прежде. Он не раз обращался за помощью к Новгороду, но, как правило, не получал ее. Только московские князья, заинтересованные в обороне западной границы Руси, не отказывали в покровительстве и в военной помощи псковскому государству.
Подъем экономики и культуры Пскова продолжался. Несмотря на все тяготы, выпавшие на ее долю, псковская земля была в цветущем состоянии. На местный торг шло большое количество разных изделий псковских ремесленников: одежды, обуви, посуды, кожи, деревянных, костяных, керамических и металлических предметов. Произведения псковского сельского хозяйства и ремесла шли и на внешний рынок. Больших успехов достигла в XV веке в Пскове обработка металлов.
Многочисленные церкви были украшены утварью и снабжены колоколами, сделанными псковскими металлистами. Ряд псковских церквей был покрыт листовым железом, выделанным местными кузнецами. Постоянная вооруженная борьба требовала производства военного оснащения, в том числе огнестрельного оружия — пушек и пищалей, ядер и пороха к ним.
О размахе керамического производства в Пскове в то время говорят поиски псковскими гончарами новых областей применения керамики. В Пскове в XV веке были в употреблении керамические плитки для облицовки деревянных поверхностей, которыми, возможно, обивали стены внутри богатых деревянных построек, керамические киоты для икон, служившие украшением жилищ горожан. Применялись покрытие керамических изделий слоем белой глины (ангобом) и поливой, обработка отформованных изделий штампами. В XV веке в Пскове выделывались украшенные рельефными изображениями поливные изразцовые печи. Для покрытия церковных глав, кроме металла, употреблялась керамическая черепица.
* * *
Пандемия 1348—1349 гг. докатилась до Русских земель лишь в 1351/1352 г. Псковский летописец довольно точно описал происхождение и симптомы легочной чумы: «…тот мор пошол из Индиискыя земля» и «…аще кто отхранет кровью, то на другыи день или на 3-й оумирает». Видимо, масштабы эпидемии на Руси были действительно невиданными, поэтому внимание летописца привлекла возраставшая религиозность людей в годину испытаний. Ситуация «между жизнью и смертью» актуализировала заботы о душе, и, по мнению летописца, именно «черная смерть» 1352 г. вызвала массовые постриги в монастырь и пожертвования имущества. «В милостыню» церквам и монастырям переходили села, места рыбной ловли (исады) в озерах и другая собственность. Летописец ярко описывает панику среди горожан: «…тогда бяше мног плач зело и лютое кричание с горкым рыданием». Заболевшие передавали свое имущество не только церкви, но и родственникам и слугам, однако те отказывались принимать наследство. Архиепископ Великого Новгорода и Пскова Василий, посетивший Псков во время эпидемии, тоже пал ее жертвой: владыка скончался, едва доехав до реки Узы под Порховом. По поводу смерти архиепископа летописец скорбно заметил:«.. .сан светлостью не оумолена бывает смерть: на всех вынизает многоядьныя своя зоубы».
Историки медицины давно обратили внимание на цикличность эпидемий, которые имеют свои подъемы и спады, «когда взрывы эпидемий, а когда продолжительные периоды дремоты или даже окончательного угасания»26. Видимо, такой период временного отступления болезней был в 1360— 1390 гг., а в конце XIV в. эпидемии начали новое наступление. Эпидемический цикл конца XIV — начала XVI в. на Северо-Западе Руси начался мором 1390 г. Летописец дал весьма лапидарную характеристику эпидемии: «…мряху бо старыя и младыя мужи и жены и малые дети; иде же выкопаша единому гроб, ту пятеро или десятеро вложиша во един гроб». Вторая эпидемия нового цикла пришла в Псков из Ливонии в августе 1404 г.: «…почаше мрети с Спасова дни, мряхут первое малыя дети, и по том старыя и младыя мужеск пол и женеск; а знадба бяше сицева: аще кому где явится железа, той на другии день или на третий оумирааше, а редкий воставаше в той болезни». Жестокая эпидемия свирепствовала в Псковской земле с осени 1406 г. до июля 1407 г.: «…бысть мор велик зело во граде Пскове и по пригородом и по всей области: мряху же мужи и жены и малыя дети железою»27.
Эпидемия, кратко обозначенная в летописной статье 6929 г. как «мор велик», пришлась, скорее всего, на осень 1420 г. и не была слишком масштабной. Но уже через пять лет Русские земли оказались под ударом мощной эпидемии черной оспы. Свидетельства летописей о ее распространении и симптомах расходятся. Вологодско-Пермская летопись утверждает, что эпидемия пришла в Москву на Троицу (27 мая) 1425 г.: «от Немец во Псков, а оттоле в Новгород, такоже доиде и до Москвы и на всю землю Рускую». Псковский же летописец уверенно датирует начало мора в Пскове Ильиным днем (20 июля) 1425 г. Существенно различаются и описания симптомов болезни: летописи Северо-Восточной Руси утверждают, что заболевшие «мерли прыщом», то есть от язв, а псковские летописи традиционно поясняют, что «мроша люди во граде и по всей области Псковской железою». Эпидемия оспы стихла к празднику Крещения — 6 января 1426 г.