Мстиславский выехал на Русь, Василий III дал ему княж Васильевские городки Шемячича в вотчину
Новгород-Северское княжество Василия Ивановича Шемячича
В Дворовой тетради 50-х годов XVI в. сохранилась запись о детях боярских «из Ярославца же княж Васильевские Шемячевского». Очевидно, Ярославцем Шемячич владел с самого выезда и, во всяком случае, около октября 1505 г. и потерял его в 1508 г. , когда Ярославцем был пожалован при выезде на Русь М. Л. Глинский. После того как Глинский был «пойман» в 1514 г. , Ярославец снова перешел к Шемячичу: к нему он тянул «судом» и «данью» в феврале 1516 г. Поэтому мнение М. Н. Тихомирова, считавшего, что Шемячичу только пообещали Ярославец, чтобы заманить его в 1523 г. в Москву. надо считать недоразумением. По родословию Яновых (в общем-то не очень достоверному), Малый Ярославец был дан Шемячичем «в кормленье в путь» Михаилу Даниловичу Янову, боярину князя. Но в летописи под 1517 г. сообщалось, что Михаил Янов был просто «человеком Шемячича», а не его боярином.
Рязанские князья
Осенью 1506 г. он посылался с поручением на Плес в воеводе кн. М. И. Булгакову. В первом Смоленском походе 1512—1513 гг. находился с авангардом русских войск под Смоленском. В ноябре 1518 г. отправлен в посольство в Крым и вернулся на Русь в 1520 г. Во время набега Мухаммед-Гирея 1521 г. служил воеводой в Муроме. В 1522 г. наместничал во Пскове.
Выезжие иноземцы (Ховрины, Траханиотовы)
Только немногие из них смогли войти в непосредственное великокняжеское окружение и тем более приобрести думные чины. Обычно путь в Думу для наиболее удачливых из них лежал через дворец и казну. В начале XV в. на Русь выехали из Сурожа Стефан Васильевич и его сын Григорий Ховра. Сын последнего Владимир Григорьевич уже известен как «гость да и болярин великого князя». Он был одним из богатейших людей Руси второй половины XV в. Еще в 1449/50 г. В. Г. Ховрин построил в Москве на своем дворе каменную Воздвиженскую церковь. Он был тесно связан с виднейшим боярином князем Юрием Патрикеевичем.
Черниговские князья (Белевские, Воротынские, Одоевские, Мосальские и Мезецкие)
Старший из них, Василий, стал родоначальником князей Белевских, Лев умер бездетным, а от Юрия пошли Одоевские и Воротынские. Перешедший на сторону Москвы в конце 1489 г. правнук Василия Романовича кн. Иван Васильевич Белевский сохранил на время свою вотчину (Белев) , а его младшие братья Андрей и Василий, выехавшие вместе с ним на Русь, вскоре снова отъехали в Литву и только в конце 1492 г. окончательно гаерешли на русскую службу, став «слугами» (служилыми княаьями) Ивана III. По договору 1494 г. службу белевских князей московскому государю признал великий князь литовский Александр Казимирович.
Гедиминовичи
Они происходили от третьего сына Гедимина Евнутия (четвертым был Ольгерд). Еще в августе 1514 г. , вскоре после взятия Смоленска, после того как под стенами Мстиславля появилась рать кн. М. Д. Щенятева и И. М. Воротынского, «бил челом» Василию III кн. Михаил Иванович Ижеславский. Однако, военное счастье переменчиво, и после разгрома русских войск под Оршей кн. Михаил изменил Василию III. Только сын Михаила Федор Ижеславский в июле 1526 г. окончательно выехал на Русь, но без своей вотчины. Так как его матерью была дочь И. Ю. Мстиславского (не имевшего сыновей), кн. Федор начал именоваться «Мстиславским». Василий III пожаловал ему «в вотчину» злополучный Ярославец, который уже был дважды во владении княжат (Василия Шемячича и М. Л. Глинского). В «кормление» Мстиславский получил Каширу.
Князья Звенигородские
В середине XVI в. Оболенские (во всяком случае, их компактная масса) составляли особую служилую корпорацию, сохранившую не только следы своего территориального происхождения, но и реальные владения в Оболенске. Реконструкция землевладения Оболенских в изучаемый период должна основываться (как, впрочем, и для других родов) на сочетании трех аспектов исследования: 1) сведений о вотчинах потомков Оболенских; 2) установлении генеалогической связи этих потомков с предками, жившими в XV—XVI вв. ; 3) сопоставлении историко-генеалоги-ческих материалов с топонимическим и картографическим вообще. Князья Звенигородские (из Черниговских князей) издавна служили московским государям. У князя Александра Федоровича Звенигородского, приехавшего на Русь в свите Свидригайлы в 1408 г. , было четыре сына: Глеб, Иван Большой, Иван Катлече (последний бездетный) и Евлах. Старшая ветвь Звенигородских вся пошла в уделы. У князя Глеба было три сына: Василий, Иван Смотра и Федор Шист. Потомство Глеба прочно обосновалось в Кашине и Рузе.
Рязанское боярство
Их дети и родичи служили в середине XVI в. при дворе великого князя по Рязани. Измайловы вели свое происхождение от полулегендарного Шаи, приехавшего на Русь в XIII в. Крестившись, Шая стал Иваном Шаиным. Около 1427—1456 гг. Шабан Измаилович (праправнук Шаи) служил сокольничим при дворе рязанского князя Ивана Федоровича. Иван Иванович Измайлов в 1491/92—1499/1500 гг. — видный боярин.
Старинная штукатурка
Но в северной стене палатки видна сделанная при постройке дверь, выходившая за пределы четверика и только значительно позднее превращенная в окно. Западная стена палатки прорезана широким входным проемом, замурованным, как видно по характеру заделки, не так уж давно. Судя по обработке притолок и перекрытию проема деревянными брусьями, он сделан в XVIII веке. По-видимому, дверь была здесь и раньше, но оказалась узкой, и в XVIII веке ее расширили.
Ближайшие окрестности Пскова
Временем этого расцвета была вторая половина XIV века. Тогда вся Русь была захвачена новым направлением в изобразительном искусстве, связанным с общим подъемом ее экономики и культуры. Для этого направления характерен живой интерес к источникам христианского вероучения и глубокое внимание к человеку, особенно к его внутреннему миру. Собор Снетогорского монастыря в XIV веке. Реконструкция Важнейшим свидетельством земской реформы в Пскове, осуществленной после 1549 г. , является грамота дьяку Ш. Билибину и старостам Б. Ковырину и С. Мизинову о наборе среди горожан каменщиков и посылке их в Казань. Б. Н. Флоря интерпретирует эту грамоту как свидетельство сохранения в Пскове организации «гостей», старосты которых располагали властью над посадским населением24.
Князья Глинские
Следующее место в иерархии служилых князей занимали Вельские, Глинские и Мстиславские. Прежде всего, в отличие от Трубецких и Одоевских они были связаны родственными узами с Василием III, правда по женской линии. Они получили земли в «жалование», причем в центральных районах страны (они перешли на Русь без вотчин), а Трубецкие и Одоевские сохраняли корпоративные связи на местах. Естественно, что первые были более привязаны к великокняжеской власти, которая им и платила своим преимущественным вниманием. Промежуточное положение между этими группами занимали Воротынские: им земли были пожалованы великим князем, но в районах их старинных вотчин. В распоряжении московского правительства было много средств, обеспечивших в конечном счете полное включение служилых князей в состав представителей старомосковской аристократии, но этот процесс растянулся на всю первую половину XVI в. К числу использовавшихся средств относилась замена старых владений «слуг» новыми, где связи с землевладельцами у служилых княжат не были столь прочными.
Характерный облик
Не случайно почти одновременно с включением определения «Русский» в титул литовского князя (1342 г. ) московские князья начинают употреблять дополнение к титулу — «всея Руси» (1328—1340 гг. ). В 1399 г. Псков принял московского наместника и тем самым признал сюзеренитет великого князя Московского. Поэтому именно феодально-иерархическая система Великого княжения Московского именуется в нашей книге Русской землей и Русью, а при описании событий второй половины XV в. — Русским государством. 1510-й год, когда пало независимое Псковское государство, я не рассматриваю как непреодолимую грань между двумя эпохами; он приобретает значение водораздела, стоя на котором, легче разглядеть и предыдущий, и последующий периоды.