Потомки третьего из сыновей Александра Елко Ивана Хлудня — Хлудневы в изучаемый период ничем не выделялись из детей боярских Государева двора
Кобылины
Это, возможно, было связано с тем, что значительная часть их была связана с кн. Андреем Ивановичем Старицким, а московский великий князь не склонен был возвышать родичей представителей удельной знати. Потомки третьего из сыновей Александра Елко (Ивана Хлудня) — Хлудневы в изучаемый период ничем не выделялись из детей боярских Государева двора. Константин Федорович Хлуд-нев в 1495 г. сопровождал княгиню Елену в Литву, а его сын Тимофей в том же году ездил в свите Ивана III в Новгород. Внук Константина и его племянники в середине XVI в. служили по Переславлю.
Оболенские
Василий Щербатый упоминается как участник Новгородского похода Ивана III 1495 г. , а его сын (тоже Василий) впервые — в 1535 г. Судя по тому, что в середине XVI в. владения Щербатовых находились в Алексинском уезде, надо полагать, что Щербатовы служили князю Андрею Старицкому, а потому их незаметно при великокняжеском дворе. Иван Васильевич Щербатов был женат на дочери Ф. А. Плещеева Настасье, а мужем ее сестры был кн. П. В. Хованский. Это также связывает Щербатовых с двором кн. Андрея. На судьбе князей Оболенских можно проследить две тенденции, характерные для истории княжеских родов XV—начала XVI в. Во-первых, старшие ветви рода постепенно сходят с исторической сцены, так как их потомки оказываются связанными с уделами. Это происходило из-за родового принципа продвижения по лестнице чинов: дети старшего из братьев оказывались «младше» своих дядей и вынуждены были искать чинов и счастья в уделах, не дожидаясь смерти своих «старших» родичей. Так, дети Никиты Ивановича Оболенского вынуждены были пойти в уделы: Василий — в Углич, Иван — в Дмитров, Петр — на Волок, так как ко времени создания уделов Василием Темным при великокняжеском дворе служил их дядя Василий Иванович. Во-вторых, в случае разрастания рода и самые младшие ветви тоже, могут оказаться связанными с уделами, а поэтому с трудом пробивают себе путь к великокняжескому двору.
Плещеевы
Четвертый сын Бяконта, Константин, умер бездетным. Не сложилась придворная карьера у наследников третьего сына Бяконта Матвея. Его потомки (Москотиньевы, Пятые) затерялись в общей массе дворовых детей боярских. Зато наследники пятого сына Бяконта Александра Плещея заняли видные позиции при великокняжеском дворе. Правнук Александра Плещея Михаил Борисович, активно способствовал победе Василия II в 1447 г. Тем самым он обеспечил себе прочные позиции при великокняжеском дворе. В одном местническом деле (до 1485 г. ) М. Б. Плещеев упоминался как «старый боярин».
Князья Стародубские
И только Давыд Федорович в середине XVI в. дослужился до чина окольничего. Потомки Стародубских князей сохранили прочные земельные связи со Стародубом на протяжении всего XVI в. и в середине века образовали особую корпорацию. Однако остатки суверенных прав на Стародуб они потеряли где-то около 80-х годов XV в. (возможно, в связи с опалой кн. С. И. Хрипуна Ряполовского). Князья Оболенские уже со второй половины XIV в. находились на московской службе. Они сыграли видную роль в обеспечении победы Василия II над Дмитрием Шемякой.
Протасьевичи
Судьба Шадриных-Вельяминовых складывалась трудно. У Вельямина (младшего брата деда С. И. Воронцова) было двое сыновей — Федор и Алексей Великий. Судя по тому, что потомки их обоих служили по Ржеву и Дмитрову, скорее всего, уже сам Вельямин владел землями в Дмитровском уделе. Связи Протасьевичей с Дмитровой были старинными. Ведь Дмитров был уделом кн. Петра Дмитриевича, женатого на дочери Полуекта Васильевича. У Федора Вельяминовича было трое сыновей — Василий, Федор Лайка и Иван Аксак.
Псков и его архитектура в XVI веке
По мнению М. Блока, сакральный характер королевской власти в Европе наиболее сильно ощущался у скандинавских народов, не имевших сословия жрецов8. Русская династия Рюриковичей, скандинавская по происхождению, восприняла сакральный характер высшей власти, передаваемый по наследству. Все псковские князья в XV в. происходили из Рюриковичей или Гедиминовичей, и, как потомки основателей династии, они в сознании современников также были носителями сакрального принципа. Кроме того, псковские князья с 1399 г. являлись наместниками великого князя Московского, представляя в Пскове не только его интересы, но и его сакральную мощь, и даже прежде всего сакральную, поскольку военно-политической силой Москва в первой трети XV в. не отличалась.
Ростовские князья
Князь Андрей свою судьбу связал с Волоколамским уделом. К 60-м годам XV в. , когда, возможно, и начиналась его деятельность, половина Ростова находилась в уделе вдовы Василия II Марии (Марфы) Ярославны, второй владели потомки младшей ветви ростовских князей. Поземельных связей у Голениных с Ростовом поэтому, вероятно, уже не было. Но и при великокняжеском дворе на ростовских князей смотрели еще с недоверием.
Гедиминовичи
Пронские также вошли в состав московского боярства рано. Князь Юрий Дмитриевич получил боярский титул около 1529 г. , а один из его меньших братьев — Федор стал боярином князя Андрея Старицкого. Некоторые из тверских княжат (Микулинские) сохранили остатки своих суверенных прав и по своему положению приближались к довольно влиятельной прослойке «служилых княжат». В конце XV — начале XVI в. в Россию въехали многие потомки великого князя литовского Гедимина, в их числе Вельские, Трубецкие и Мстиславские. Ранее других покинули пределы Великого княжества Литовского Вельские. Свой род они вели от четвертого сына Гедимина Ольгерда (его внуком был князь Иван Владимирович Вельский). У князя И. В. Вельского было четверо сыновей — Иван, Януш, Федор, Семен, трое из которых умерли бездетными.
Выезжие княжата, потерявшие титулы (Всеволож-Заболоцкие, Еропкины, Палевы)
В середине XVI в. Травины служили по Бежецкому верху, Белой, Торжку, Дорогобужу, Можайску. Видных мест при дворе они не занимали. Потомки второго Константиновича — князя Федора Слепого — Бокеевы, Карповы выехали в Тверь. У трех сыновей третьего брата Федора Меньшого (Василия Козловского, Федора Ржевского, Ивана Толбуги) была сходная судьба.