Псков и его архитектура в XVI веке
Дальше от берегов Великой располагались: церковь Рождества в Поле, за Свиными воротами и монастырь Алексея с Поля (упоминаемый только в XVI веке). У берегов Неновы было еще пять монастырей (Дмитрия с Поля, Иоанна богослова на Милявице, Варвары за Петровскими воротами, Николы с Поля, Введенский «Радославль») и церкви: Николы у Козьего брода, близ Взвоза па Пскове, царя Константина, Сергия за Петровскими воротами. Все они упоминаются впервые только в XVI веке, но были основаны раньше.
К северу от города на Запсковском берегу реки Великой «за Варлаамскими воротами» стояли монастырь Лазаревский в Поле и церковь Спаса в Лугу. В XV веке, вероятно, существовал уже и Петропавловский Середкин монастырь.
На противоположном берегу реки Великой были монастыри: Николы с Волоку, основанный еще в XIV веке (против Снетогорского монастыря), Стефановский с Луга, Рождественский Иглин. На Завеличье, кроме известных уже нам Мирожского и Ивановского, было еще семь монастырей.
Все эти церкви и монастыри, обступившие Псков особенно густо с трех наиболее заселенных сторон, стали как бы звеньями, соединявшими насыщенный лесом каменных церквей город с дальними загородными монастырями и деревенскими погостами, сетью покрывшими к тому времени Псковскую землю, и с псковскими пригородами, число которых особенно выросло именно в XV веке.
Псков и его архитектура в XVI веке. В 1510 году остатки государственной самостоятельности Пскова и его вечевой строй были упразднены. Псковская земля вошла в состав общерусского государства и управлялась московским государем через назначаемых им наместников, а впоследствии— воевод. Соединение Пскова со всей русской землей благотворно отразилось на развитии его экономики и культуры. Отрывочные сведения, которыми мы располагаем по некоторым видам псковского ремесленного производства того времени, говорят о его росте и совершенствовании. Псковские иконники, «среброкузнецы», литейщики и другие мастера работали не только для своего города, но выполняли заказы других городов. Еще с XV века установилось обыкновение вызывать в разные места Руси и в самую Москву псковских каменщиков. В XVI веке это стало настолько обычным, что эти вызовы не отмечались летописями. Лишь из одного случайно сохранившегося документа XVI века мы знаем имена двух руководителей дружин псковских каменщиков того времени, которых московское правительство вызывало в Казань, — Ивашки Ширяя и Постника Яковлева. Предполагают, что именно этот Постник Яковлев создал храм Василия Блаженного на Красной площади в Москве — одно из гениальнейших произведений мировой архитектуры. Вклад псковичей в развитие общерусской архитектуры до сих пор еще не оценен по-настоящему. Многие постройки, созданные ими в Москве и иных городах, остались неотмеченными и неизвестными нам, некоторые, даже из дошедших до нашего времени, до сих пор не определены как создания псковских мастеров, а имена их творцов утеряны. Работа псковских зодчих за рубежами псковской земли увеличила их опыт и расширила их кругозор. Богатство архитектуры самого Пскова от этого, разумеется, очень выиграло.
О псковской церковной архитектуре XVI века судить легче всего, так как большая часть сохранившихся в Пскове памятников относится именно к Этому времени. Основным типом псковской церкви остался кубический одноглавый трехабсидный храм. В храмах со столпами наиболее употребительными остались ступенчатые своды, но не были забыты и своды упрощенного типа, без подпружных арок (церковь Жен мироносиц на Завеличье). В то же время псковичи продолжали поиски новых конструктивных приемов. Стараясь как можно надежнее связать подкупольные столпы со стенами четверика, они в некоторых постройках стали сливать столпы с южной и северной стенами, превращая их как бы в сильно выступающие пилястры. Такие столпы сохранялись до Великой Отечественной войны в церкви Ильи в селе Торошине, близ Пскова.
* * *
Из событий 1407, 1425, 1442 и 1487 гг. вырисовывается традиционная модель взаимоотношений князя с Псковом. Помимо военно-политических обстоятельств на отношение к князю влиял еще и менталитет общества: в общественном сознании фигура князя осмыслялась как сакральная, наделенная священным содержанием. Об этом свидетельствует и ритуал вокняжения, проходивший в Троицком соборе: именно так мирская процедура приобретала трансцендентный, божественный смысл. Речьидетименно о сакральности, а не о святости князя; свою праведность ему необходимо было доказать, а важнейшим доказательством была милость Божия к жителям Пскова. Особую роль благочестие князя играло во время эпидемий. Истоки этой сакрализации следует искать в происхождении княжеской династии на Руси. По мнению М. Блока, сакральный характер королевской власти в Европе наиболее сильно ощущался у скандинавских народов, не имевших сословия жрецов8. Русская династия Рюриковичей, скандинавская по происхождению, восприняла сакральный характер высшей власти, передаваемый по наследству. Все псковские князья в XV в. происходили из Рюриковичей или Гедиминовичей, и, как потомки основателей династии, они в сознании современников также были носителями сакрального принципа. Кроме того, псковские князья с 1399 г. являлись наместниками великого князя Московского, представляя в Пскове не только его интересы, но и его сакральную мощь, и даже прежде всего сакральную, поскольку военно-политической силой Москва в первой трети XV в. не отличалась.
Согласно духовной грамоте великого князя Василия Дмитриевича 1423 г., опекуном несовершеннолетнего наследника Василия II Васильевича был назначен его дед по матери великий князь литовский Витовт9. Судьбы Восточной Европы в 1420-х годах решались отнюдь не в Москве, а в Вильно. Авторитетным вмешательством Витовта, видимо, была прекращена борьба за власть между десятилетним великим князем Василием и его дядей Юрием Галицким летом 1425 г. О полном подчинении московской великокняжеской политики Литве свидетельствуют политические обстоятельства войны Витовта против Пскова в июне — августе 1426 г. Вместо «отъехавшего» из Пскова 22 августа 1425 г. князя Федора Патрикеевича Москва долго не решалась присылать нового наместника. Осенью — зимой 1626 г. в Псков был назначен новый князь, Александр Федорович Ростовский, но он появился в Пскове лишь через два года — 20 февраля 1429 г. Три с половиной года Псков жил без князя, самостоятельно отражая удары армии Витовта, а затем выплачивая контрибуцию в Литву. Псковский летописец внятно назвал причину; по которой Москва не вмешивалась в события на Северо-Западе: «А князь великий Василии Васильевич к дедоу своему князю Витовту и крест поцелова, что ему не помогати по Новегороде ни по Пскове».
Ситуация в Восточной Европе изменилась только после смерти Витовта 27 октября 1430 г. В Литве началась борьба за власть, результатом которой стало жесточайшее сражение между войсками претендентов на трон Свидригайло и Си-гизмунда 1 сентября 1435 г., а затем убийство великого князя Сигизмунда 20 марта 1440 г. Когда на литовском троне утвердился великий князь Казимир IV, Псков заключил с Литвой вполне равноправный договор, в котором от прежних отношений вассалитета не осталось и следа". В отличие от Литвы могущество Московского великого княжества в 1430-х годах укреплялось. 5 июня 1434 г. в Москве скончался великий князь Юрий Галицкий, и трон вновь вернулся к Василию II, в феврале 1436 г. был арестован князь Дмитрий Шемяка, а в мае этого же года разгромлен и ослеплен еще один претендент на великое княжение — Василий Косой. По договору 13 июня 1436 г. Дмитрий Шемяка признал себя «молодшим братом» Василия II, а в 1439 г. впервые в политической истории Северо-Восточной Руси был заключен союзный договор между князьями московского дома (Василием II, Дмитрием Шемякой и Дмитрием Красным) и тверским князем Борисом, направленный против татар и Литвы. Стороны обязались оказывать друг другу военную помощь в случае, если «пойдет царь ратию или рать татарьская», и совместно договариваться с Литвой, как «один человек».