На середине пути от Снятной горы до Пскова
На середине пути от Снятной горы до Пскова, на самом берегу Великой, находятся остатки Петропавловского Сереткина монастыря — бесстолпный храм и развалины погребов монастырских палат. Своды Петропавловской Сереткинской церкви — единственный дошедший до нас пример бесстолпного перекрытия с последовательно перекрещивающимися арками. Четверик храма, возможно, относится к XV веку. К нему примкнула пристройка начала XVII века с любопытной четырехпролетной звонницей, два пролета которой обращены на юг, а два — на запад. Во второй половине XVII века эта пристройка была повышена и расширена к западу и на северную сторону. Нынешняя колокольня надстроена над звонницей (пролеты которой при этом заложили), по-видимому, в начале XIX века. Звонница с западной и южной сторон была украшена крестами, сложенными из печных изразцов. Эти любопытные изразцы можно видеть теперь только на южном фасаде. Наверху, под самыми столбами звонницы — тесная каменная «палатка», служившая, по преданию, кельей одному из псковских «духовных владык» XVII века, прославившемуся в свое время образованностью архиепископу Арсению. В палатке и расположенном рядом с нею более обширном помещении, примыкающем к основному четверику храма, сохраняются не испорченные переделками оконные проёмы XVII века и живописная розоватая штукатурка того же времени. Полы были деревянными и давно уже не существуют.
Палаты монастыря стояли у самого берега реки, к юго-западу от храма, за пределами нынешней ограды. На их месте остались лишь погреба, своды которых уже местами провалились и засыпались Землей.
На восточных и юго-восточных окраинах Пскова есть еще старинные храмы: Иоанна богослова с речки Милявицы, даря Константина и матери его Елены в бывшей Царевской слободе, Дмитрия с Поля, деревянный храм Варвары в бывшем Петровском посаде, а на юг от центра — Алексея с Поля.
Церковь Иоанна богослова — памятник XVI века, имевший некоторое сходство с церковью Климента на Завеличье, но очень измененный перестройками. Первоначальные своды главной части храма, подкупольные столпы, глава, звонница, притвор, лестница, по которой всходили в этот храм, поднятый на высокое подцерковье, — не дошли до нашего времени, С северной стороны можно видеть боковой вход в четверик, сделанный при постройке здания и украшенный наличником. Вход находился на значительной высоте от земли, и подойти к нему снаружи можно было лишь по галерее или же (что менее вероятно) крыльцу с лестничным исходом. Эти боковые части здания тоже не сохранились. Они были сломаны при капитальных передедках в конце XVII и в XVIII веке. В это время четверик перекрыли сомкнутым сводом, на который поставили новую небольшую главу, восьмискатное покрытие заменили четырехскатным, вместо звонницы построили существующую теперь колокольню и внесли другие изменения, менее значительные, но тоже отразившиеся на облике здания.
И все же этот памятник сохранил очень многое из своей старой основы, а также некоторые детали, заслуживающие внимания. Характерно для XVI века обрамление окна средней абсиды валиковыми разводами в форме креста. Оно пострадало при расширении окна, но по остаткам можно представить себе его былой вид.
* * *
Документы Пятницкого монастыря дают возможность составить представление о системе земского самоуправления на территории Псковского уезда. Денежные сборщики были учреждены в губах, о чем свидетельствует отпись Маковея Яковлева «ис Смолинской губе», который 16 мая 1569 г. получил деньги «в посоху», т.е. на содержание посошного ополчения. Денежные сборщики из губ подчинялись старостам и даньщикам засад, которых в псковском уезде было 7. В документах 1570 и 1574 гг. упоминается «данщик Иван Срезнев с Завелицкой засады», который должен был собирать «государевы всякие подати» с деревень Сергиева монастыря в 1570 г., а в 1574 г. собрал почти два рубля: «ямских и приметных денег за городовые и за засечные дела и пищальных денег и с пошлины, и за старост больших жалованье на нынешней на 82 год денег взял рубль две денги, да на подьячих данных 10 денег, да за наместничи доходы». 30 декабря 1577 г. староста Завелицкой засады Федор Ермолин получил с вотчины Пятницкого монастыря 40 алтын денег, которые пошли как на чрезвычайные поборы (мостовое дело, кромский расход и т.д.), так и на содержание земской администрации: «в тюремных целовальников и сторожов и земских диаков… их годового найму» и «на семизасадского дьячка его годового найму». Староста засады был выборным лицом и периодически сменялся: в 1577 г. старостой Завелицкой засады был Федор Ермолин, а в 1579 г. – Созон Иванов.
Документы 1556— 1579 гг. свидетельствуют о функционировании в Пскове и его земле разветвленной земской структуры, чьей первоочередной задачей была разверстка и взимание государственных и земских повинностей. Выборные земские учреждения сосуществовали с властью наместников, дьяков, городовых приказчиков, чья компетенция в годы Ливонской войны все больше оказывалась связана с нуждами обороны. В ходе войны Псковская земля оказалась в прифронтовых условиях, что привело к появлению в приграничных крепостях воевод и осадных голов. Воеводы сосуществовали с наместниками, часто обе должности сочетались в одном лице, как это было с героем обороны 1581 г. Иваном Петровичем Шуйским. С 1586 г. в Пскове отмечены только воеводы, причем это не было связано с персональными изменениями. В 1585 г. в Пскове сидел «боярин и наместник и воевода князь Иван Петрович Шуйский» с тремя другими воеводами, а в 1586 г. И.П. Шуйский обозначен только как воевода. По-видимому, этот год и следует считать отправной точкой в складывании системы приказно-воеводского управления в Пскове.
Отличие воеводской системы управления от наместничьей состояло не в наличии или отсутствии кормлений. В дальнейшем и воеводы получали от населения праздничные кормы, которые носили теперь не законодательно регулированный, а традиционный характер. Главное отличие состояло в составе и функциях аппарата. Если наместники комплектовали аппарат из своих холопов, то воеводы вынуждены были работать с местным и профессиональным аппаратом. Обычно в город присылали двух воевод, в военное время их число возрастало до трех, как, например, в 1590 г. во время войны с Швецией, или в 1615 и 1618 гг. во время войны с Швецией и Польшей. Некоторые воеводы управляли Псковом по два года, как, например, князь П.И. Буйносов, который в 1587 г. показан первым воеводой, а в 1588 г. — вторым. Канцелярия воевод называлась по-прежнему «дьячьей избой», а подьячие стали именоваться «четвертными», так как канцелярия перешла в административное подчинение центрального приказа — Новгородской четверти. Так, в середине 1580-х годов в Пскове, как и других городах Русского государства, появилось приказно-воеводское управление, опиравшееся на выборные земские структуры.