Типы псковских храмов XV века
торговля недвижимостью Савеловский район
Приделами назывались небольшие храмики, прикомпоновывавшиеся к церкви снаружи. Распространенное мнение, будто старинные псковские церкви постепенно обрастали приделами, неверно. Правда, в конце XIV — начале XV века к реконструировавшимся старым храмам, например церкви Михаила в Городце и Троицкому собору, пристраивали приделы, но храмы XV и XVI веков компоновались и строились одновременно с их приделами, а впоследствии только теряли их. Приделы связывались между собой и с входом в главный храм закрытыми галереями. В таких случаях западный притвор храма получал с боков широкие проемы с арками, опиравшимися почти всегда на закругленные полустолбы у западной стены храма. Перекрытия галерей обычно были деревянными и, видимо, были наклонными, служа одновременно и основой для кровли. Лишь в XVII веке деревянные перекрытия галерей во всех псковских церквах заменяются сводами. Однако галерея богатой кончанской церкви Богоявления с Запсковья рубежа XV и XVI веков была сразу построена со сводчатыми перекрытиями, и, вероятно, это был не единственный случай. Освещались галереи небольшими редко расположенными окошками.
Обязательной принадлежностью псковских храмов в XV веке были сравнительно небольшие двухпролетные звонницы, возводившиеся на западной стене притвора.
Третий тип псковского храма XV века — бесстолпный. Бесстолпными делались многие из монастырских и, вероятно, обетных храмов, а также все приделы. Бесстолпные храмы не были новостью для Руси, они строились еще в XI—XII веках, но псковичи создали свой тип такого храма, свои конструкции его. О поисках наиболее разумного решения сводов бесстолпного храма можно в некоторой мере судить по дошедшим до нас памятникам. Единственный в своем роде пример решения таких сводов можно видеть в южном приделе церкви Михаила архангела в Городце. Основу здесь составляют две параллельные арки, расположенные поперек оси придела. Между арками и стенами остаются три широких прозора. Средний прозор заполнен ступенчато повышающимися к барабану поперечными сводиками, а с запада и востока к аркам примыкают полусводы. Можно с уверенностью сказать, что это был один из ранних вариантов не получивший потом распространения.
Более совершенен и технически, и художественно прием, который представлен в церкви Петра и Павла бывшего Середкина монастыря близ Пскова. Там основные арки, воспринимающие нагрузку верха, придвинуты вплотную к стенам.
Более простым и столь же удачным в техническом отношении является самое распространенное решение сводов, примеры которого можно видеть теперь в памятниках XVI века — церквах Покрова и Рождества богородицы в Углу и Николы от Каменной ограды. Первый же ярус арок оставлял не перекрытой только узкую щель, которая по обеим сторонам от барабана перекрывалась поперечными ступенчатыми арочками. При этом можно было сузить отверстие под барабаном дополнительной парой арочек, параллельных основным (северный придел церкви Василия на Горке).
При более крупных размерах храма основные арки делали в две ступени каждую. Верхняя ступень опиралась на нижнюю, а нижняя — на наружную стену. Такими сводами были перекрыты приделы церкви Богоявления с Запсковья, уничтоженная фашистами церковь Успения в Гдове и приделы церкви в селе Доможирке у Чудского озера.
Есть основания думать, что нам известны не все варианты устройства сводов псковских бесстолпных храмов.
* * *
Еще две церкви появились во время эпидемии 1521—1522 г.: «Сентября в 15 день смыслиша князь Михаило Кислица с собором святыя Троица, со священноиноки, и священники, и дьяконы церковь поставити обыденную, а гости ялися и роужить, преподобного отца нашего Варлама Хоутынского чюдотворца, деревяную, и поставиша его за всемилостивым Спасом на площади, в десять часов, и освящаша…» Седьмая обыденная церковь строилась на средства великого князя Московского 2 февраля 1522 г.: «…а церковь начата рубити с теремцами на Петровской улицы оу Креста, где Мотыльная гридница преже бывала, а поветрее оуже нача переставати, и поставиша церковь Покров святей Богородицы и освящаша ю…» Последняя из известных нам обыденных церквей сооружалась во время мора 1532 г. также на государственные средства. «…Приела князь великий во Псков к своим дьяком, к Четвертки к Терпигореву, да Колтыре Ракову, и к Иваноу Шамскому, и повеле им князь великий из своей казны церковь поставити обыденную, кои храм миру оугож; и паде жребеи на святого Архистратига Гаврила у Михайловских ворот, на Обакумове дворище Можаича сведена, против дьяских дворов, и поставиша и освяща ю в день един, месяца декабря в 14…».
Исследование традиции церковного строительства в Пскове XV — начала XVI в. убеждает, что обыденные, или обетные, церкви сооружались во время эпидемий. С 1407 по 1532 г. в городе было построено 9 таких храмов на средства государства. Поначалу строительство финансировал Псков, впоследствии великокняжеская казна. Совершенно очевидно, что обетное строительство можно рассматривать как сущностную черту мировоззрения человека эпохи средневековья и как важный элемент его жизненной стратегии.
Доминанты повседневной жизни
Человек той эпохи отстоит от нас бесконечно далеко не только по времени, но и по мировосприятию. Он был не столь рационален, как наш современник, его сознание было цельным, нерасщепленным, и он относился к жизни, как к испытанию. Жизнь средневековых города и деревни лишь отдаленно напоминала современную нам. Не было столь разнообразного, как сейчас, потока событий, каждое из них надолго откладывалось в душе человека и обрастало мифами. Доминантами повседневной жизни людей в средневековом обществе были страх, несвобода и труд.
Прежде всего, сознание человека формировалось под давлением страха. Отчасти по осознанному выбору, отчасти в силу суровой необходимости человек строил свою жизненную стратегию. Жизнь делилась на жестко определенные части: день и ночь, пост и скоромные дни, молодость и старость, болезнь и здоровье, богатство и бедность3 8. В жизни средневекового человека не было только одного контраста, свойственного нашему времени: веры и неверия. В XV—XVII веках человек верил безусловно и истово. Не ставя перед собой задачу целостного анализа народной религиозности, затронем один евангельский сюжет, весьма популярный как в католической, так и в православной традиции, — притчу о мытаре и фарисее. Фарисей, ревностно соблюдающий все нравственные предписания, гордящийся и презирающий грешников, не удостаивается оправдания перед Богом. В то же время мытарь, погрязший в грехах, но кающийся и смиренный, спасает душу. Добрые дела и нравственная безупречность человека в православной традиции не имели никакого значения, если они не сопровождались «сердечным сокрушением»39. Помимо проповеди раскаяния, притча говорит о непредсказуемости Божьего суда, для которого не годны мерки расхожей морали. Карающий Господь, преследующий своих чад почти случайным образом, — вот истинный символ эпохи средневековья.