Выезжие иноземцы (Ховрины, Траханиотовы)
В XV в. на Русь выезжали различные иноземцы, преимущественно из соседних стран, в надежде обрести себе новую родину и положение при дворе. Тяга к великокняжескому двору усилилась к концу XV в., когда Русь вошла в круг первостепенных по значению европейских держав. У московского государя служили выходцы из Великого княжества Литовского и стран Востока. Приезжали купцы из итальянских колоний в Крыму, с которыми Москва вела постоянные торговые сношения. В связи с женитьбой Ивана III на Софье Палеолог в столице Русского государства появились греки. На Русь приезжали также итальянские зодчие, немецкие ученые и мастера. Только немногие из них смогли войти в непосредственное великокняжеское окружение и тем более приобрести думные чины. Обычно путь в Думу для наиболее удачливых из них лежал через дворец и казну.
В начале XV в. на Русь выехали из Сурожа Стефан Васильевич и его сын Григорий Ховра. Сын последнего Владимир Григорьевич уже известен как «гость да и болярин великого князя». Он был одним из богатейших людей Руси второй половины XV в. Еще в 1449/50 г. В. Г. Ховрин построил в Москве на своем дворе каменную Воздвиженскую церковь. Он был тесно связан с виднейшим боярином князем Юрием Патрикеевичем. В 1457 г. упоминается среди послухов в данной этого князя, а дочь Ховрина была замужем за сыном Юрия Патрикеевича Иваном. В 1458 г. Владимир Григорьевич выступал в качестве послуха в меновной В. Т. Остеева, племянника боярина времен Василия II. Около 1468— 1478 гг. послушествовал он и в купчей великокняжеского дьяка Степана Бородатого. Около 1462—1478 гг., около 1463 г. и около 1465—1469 гг. в качестве боярина присутствовал на докладе у Ивана 111. Около 1470—1485 гг. подписал жалованную грамоту, выданную Ф. М. Киселеву. Князь Юрий Васильевич Дмитровский около 1471 г. был должен Ховрину 380 руб. с полтиной. В 1473 г. Владимир Григорьевич (вместе с сыном Иваном Головой) руководил постройкой Успенского собора в Москве. Около 1479 г. кн. Андрей Васильевич Вологодский распорядился в своем завещании отдать ему 45 руб., а его детям — Голове и Дмитрию — 24 руб. Последний раз в источниках упоминается под 1480 г. Судя по характеру деятельности, Владимир Григорьевич исполнял обязанности казначея. Владел землями в Московском и Дмитровском уездах. У него было пять сыновей — Иван Хозюк, убитый во время паломничества в Иерусалим. Иван Голова (крестник Ивана III, женатый на дочери кн. Д. Д. Холмского), Иван Третьяк, Иван Четвертак и Дмитрий.
Иван Голова, упоминавшийся еще в 1473 г., был, вероятно, гюстриженником Симонова монастыря. В 1503 г. кн. Иван Борисович Рузский завещал ему 22 руб. Дочери Головы вышли замуж: Марья — за князя И. Д. Пронского, Евдокия — за И. В. Хабара. Из двух его сыновей старший, Петр, стал казначеем, младший, Иван Скряба, рано умер.
Дмитрий Владимирович был казначеем, во всяком случае с осени 1491 по конец 1509 начало 1510 г. В источниках он впервые упоминается около 1489 г., а уже в 1491 г. к нему в казну посылались дипломатические документы. В ноябре 1491 г. Д. В. Ховрин участвовал в приеме имперского посла Юрия Дела-тора (де ля Торна). В 1490/91 г. вел переговоры о мире со шведским послом. С конца 1492 г. Дмитрий Владимирович фактически руководит всеми переговорами с Литвой. У него (и у дьяков) находились ларцы, в которых хранилась великокняжеская казна. В 1489 г. и регулярно с 1500 по 1509 г. ведет сношения с Крымом и другими восточными странами. В 1501 г. вел переговоры с венгерским послом. В 1498 г. помещен в заключительной части списка древних чинов (после окольничих). Где-то между 1494 и 1499 гг. он выступал в качестве «сидельца» и «шурина» при составлении завещания кн. Ивана Юрьевича Патрикеева.
В земельных актах, за единственным исключением, о его казначействе не упоминается. Ему докладывали судебные и кабальные поземельные дела около 1488—1490, 1497/98, 1499/1500 гг. и в мае 1501 г. При этом его чин не назывался. В конце 1495 г. ездил в свите Ивана III в Новгород. В 1497 г. («боярин») был послан с ответственной миссией от Ивана III к митрополиту Симону. Присутствовал среди «бояр» на докладе великому князю Дмитрию в феврале 1498 г. и великому князю Василию около 1499—1502 гг. (в последнем случае назван казначеем среди «бояр»). В декабре 1505 г. сообщил царевичу Петру о предполагаемом браке его с сестрой великого князя. В апреле 1508 г. Дмитрий Владимирович проводил судебное разбирательство по земельному спору между князьями Кемскими. В августе 1507 г. он «приказал» грамоту, выданную Устюжскому Успенскому собору. До декабря 1508 г. он вел переговоры между Литвой и Крымом. Упоминается (как казначей, а не боярин) во время похода Василия III в Новгород и Псков, начавшегося в сентябре 1509 г. Он же в Новгороде вел переговоры в 1509/10 г. со Швецией. Боярином в узком смысле слова, очевидно, не был. К 1516 г. он уже умер. Владел землями в Московском уезде и Бежецкой пятине Новгорода.
Старший племянник Дмитрия Владимировича, Петр Иванович Головин, пошел по его стезе. В конце 1518 г. он присутствовал на приеме посла Ф. да Колло. Уже в 1519 г. упоминается как казначей. Но, вероятно, им был значительно раньше, еще в походе на Смоленск в конце 1512 г. шел «с казною», т. е. был казначеем.
Вспомним, что около 1510 г. прекращает свою деятельность в казне его дядя. Следующие сведения о П. И. Головине как о казначее относятся к осени 1527 г., когда он оставлен в Москве вместе с кн. Б. И. Горбатым и М. Ю. Захарьиным оборонять столицу во время набега Ислам-Гирея. В 1529 г. он участвует в сношениях с Турцией. Головин упоминается вместе с другими близкими к великому князю лицами во время предсмертной болезни Василия 111. Он был женат на княжне М. В. Одоевской. Владел землями в Каширском уезде (1525/26 г.). Был близок к Шуйским.
И. И. Третьяков, двоюродный брат П. И. Головина, как печатник прикладывал печать к духовной записи Василия III 1523 г. Выступал одним из поручителей по кн. М. Л. Глинском в феврале 1527 г. Возможно, он был печатником еще в 1520 г., когда участвовал в заседаниях Боярской думы. К 1538 г. он стал казначеем и пробыл в этой должности до начала 1549 г. Известно также, что И. И. Третьяков давал под проценты («росты») деньги.
Головины-Третьяковы были образованной семьей. С ними переписывался Иосиф Волоцкий. Но по взглядам своим они, очевидно, примыкали к нестяжателям. Во всяком случае, И. И. Третьяков постригся в Кирилло-Белозерском монастыре.
Братья Юрий и Дмитрий Мануйловичи Траханиоты, греки по национальности, принадлежали к числу «слуг» Софьи Палеолог. Выехали они вместе с нею на Русь в 1472 г. Юрий Мануйлович («Старый») подвизался главным образом на дипломатическом поприще. Юрий Грек четырежды ездил с посольством к императору: в 1485—1486 гг., в марте 1489—июле 1490 г., в августе 1490—августе 1491 г., апреле 1492—июле 1493 г. Участвовал он и в приемах имперских послов в Москве. В 1500 г. он и его брат Дмитрий считались боярами Софьи. О его идейной позиции в конце XV в. можно судить по записи им «речей посла цесарева» (посла де ля Торна в 1492 г.), в которой расхваливался «шпанский король», доказавший свое благочестие сожжением еретиков.
Брат Юрия Дмитрий Траханиот не был столь известен при дворе (был боярином великой княгини Софьи). Во время похода на Тверь в 1485 г. Дмитрий Грек оставался среди бояр в Москве. Он был связан с кружком новгородского архиепископа Геннадия. Ему принадлежит «Извещение на восьмую тысячу» (1488/89 г.) — памятник, идейно близкий Геннадиевскому кружку. В некоторых списках ему приписывается и «Повесть о белом клобуке».
Влияние Траханиотов при дворе Василия III было значительным. Это видно хотя бы по тому факту, что их родич Нил Гречин стал тверским епископом (в августе 1509 г.).
Наиболее крупной политической фигурой был, очевидно, сын Дмитрия Юрий Траханиот (в отличие от своего дяди он носил прозвище «Малый»). По словам Герберштейна, это был «главный советник» великого князя. Ю. Д. Грек выехал на Русь, как и его отец, в 1472 г., но, очевидно, еще в молодые годы. В 1495 г. он упоминался среди великокняжеских постельников. В феврале 1500 г. «Юшка Малой» присутствовал вместе с отцом и дядей на свадьбе кн. В. Д. Холмского. В том же году он был отправлен с посольством в Данию. Еще при жизни Ивана III он стал печатником (конец 1503 г.). В этом чине он присутствовал в 1506 г. на свадьбе сестры Соломонии Сабуровой. В декабре 1505 г. сообщил царевичу Петру о предполагаемом его браке с сестрой великого князя. В 1505 г., по слухам, именно Юрий Дмитриевич Траханиот подал Василию III совет не жениться на иноземке, рассчитывая на то, что «государь возьмет в супруги его дочь».
Во время сентябрьского похода Василия III в 1509 г. в Новгород, а позднее во Псков, он в качестве казначея оставлен в Москве, тогда как Д. В. Ховрин сопровождал великого князя. Вскоре после этого Ю. Д. Траханиот стал единственным казначеем . Впрочем, уже в 1512 г. снова появляется второй казначей— П. И. Головин (племянник Д. В. Ховрина).
Постепенно в руках Юрия Малого сосредоточиваются важнейшие дипломатические дела — переговоры с Империей (1517, 1518 гг.), с Турцией (1513, 1514, 1515, 1518 гг.) и Орденом (1517, 1519, 1520 гг.). Сношения с Турцией он вел еще и потому, что турецкими посланниками были обычно греки, да и греческий вопрос вообще, наверное, волновал Юрия Малого. Последний раз он упомянут в мае 1522 г. как лицо, которое вело переговоры с Турцией.
Меньше известно об участии Ю. Д. Траханиота во внутриполитических делах. В июне 1510 г. ему докладывались владельческие споры на Двине. В 1511 г. он в качестве казначея послал грамоту белозерским таможенникам, чтобы они выдали известную сумму денег одному митрополичьему монастырю. Следовательно, к распоряжению финансами Юрий Малый имел самое непосредственное отношение. В январе 1511 г. он с другими «боярами» подписал крестоцеловальную охранную грамоту Василию Шемячичу. В 1517 г. ему было поручено довольно щекотливое поручение — отправиться к Шемячичу и провести расследование по обвинению его в измене. В августе 1521 г. он вел следствие по делу о побеге кн. Ивана Ивановича Рязанского. По мнению Герберштейна, Юрий Малый был «муж выдающейся учености и многосторонней опытности». В 1502 г. он купил сельцо Михнево.
Падение Юрия Малого связано со сложными перипетиями русско-турецких отношений. Герберштейн рассказывает, что за три года до его приезда в Москву (вторичного, т. е. за три года до 1526 г.) турецкий султан ходатайствовал перед Василием III о возвращении из России греческого купца («фрязина») Марка. Марк якобы был «схвачен и убран с глаз долой», ибо он, как и Максим Грек, говорил об «испорченности русских богослужебных книг». К их мнению примкнул и Юрий Малый. Поэтому великокняжеский казначей и присоединился к просьбе об освобождении Марка, он был «немедленно за это отрешен от всех должностей». И действительно, после мая 1522 г. Юрий Малый в источниках уже не встречается , хотя Герберштейн и прибавляет, что позднее «милость была ему возвращена, но он приставлен был к другой должности». Гнев Василия III на Юрия Малого был особенно силен еще в связи с тем, что супруга последнего, равно как и супруга постельничего Якова Мансурова, уверяла, что Соломония еще до своего пострижения говорила им о своей беременности. Узнав об этом слухе, великий князь повелел наказать кнутом жену Юрия Малого. Так или иначе, но окончательное падение Юрия Малого трудно не связать с теми обстоятельствами, которые погубили и его единоплеменника, Максима Грека, т. е. с турецкими отношениями и вопросом о втором браке Василия III.
Сын Ю. Д. Траханиота Иван был женат на дочери кн. И. Сиц-кого. В. Ю. Траханиот по традиции в 1547 г. — боярин великой княгини.
Траханиоты были не единственными греками в окружении Василия III. Еще в 1496 г. на Русь выехал от венгерского короля Матвея Корвина «боярин из Царяграда» Федор Дмитриевич Ласкарь с сыном. Его сын Дмитрий Ласкирев подвизался на дипломатическом поприще. Так, в Государственном архиве хранился «список з грамоты з докончальные, какова послана грамота г датцкому королю Ивану, з золотою печатью, з Дмитреем Ласкиревым». В марте—декабре 1514 г. он возглавлял посольство к императору Максимиллиану, откуда вернулся с договорной грамотой. В 1519/20 г. Чудов монастырь купил у него сельцо Московского уезда. В 1528 г. выступал одним из поручителей по князьям А. М. и И. М. Шуйским. Его сын Михаил в середине XVI в. был дворовым сыном боярским по Москве.
В придворной среде известны были и греки Ларевы. В 1485 г. на Русь выехал Иван Раль Палеолог с детьми. В 1488—1490 гг. его дети Дмитрий и Мануил Ларевы уже ездили с посольством в Италию, Д. Ларев ездил также в Данию в 1493 г. Из следующего посольства Д. Ларев вернулся только к осени 1504 г. Один из Ларевых — Иван Фомич был женат на дочери Меньшого Путятина. Дмитрий Иванович и Мануил Ларевы упоминаются в разрядах под 1495 г., а первый из них — и в походе 1505 г.
Греком был также печатник Мануил Ангелов. В 1493/94 г. М. Ангелов ездил с посольством в Венецию и Милан. В 1500 г. он присутствовал на бракосочетании кн. В. Д. Холмского. В 1509 г. называется печатником.
Заканчивая обзор старомосковских боярских семей, можно отметить, что их представители в равной мере участвовали как в работе Думы, так и в дворцовых учреждениях. Принципиальной разницы в характере деятельности, скажем, Г. Ф. Давыдова и М. Ю. Захарьина не было никакой. Оба они выступали и как военачальники, и как участники дипломатических переговоров, и как судьи высшей инстанции. Но чаще для рядовой дворцовой службы брались представители менее видных боярских семей. Думные люди меньше принимали участие в судебно-административной повседневной практике, а также в решении поземельных и финансовых дел. Их функции по преимуществу сводились к военной службе, а также к наместнической, реже дипломатической. Подавляющее большинство думцев восходит к боярским родам, занимавшим командные позиции еще в Московском княжестве XIV— начала XV в.
Отрывок из книги А.А.Зимина - Формирование боярской аристократии в России во второй половине XV-первой трети XVI в.