Архитектура второй половины XV — начала XVI столетия
В наружной декорации памятника пятилепестковое завершение среднего прясла северного фасада, странная, также пятилепестковая «прогнутая» декорация звонницы на западном фасаде притвора говорят о времени после 1500 г., а то и позднее. Пятилопастная декорация западного притвора Богоявленской церкви совсем иная по ритму. Легкая, высоко поднимающаяся, она завершается маленькой острой арочкой почти килевидной формы, чья выразительность еще раз заставляет поставить вопрос, не явились ли эти карликовые завершающие арочки псковских церквей откликом на знакомство с килевидными закомарами московских построек. Близкое к Никитской церкви пятилопастное обрамление имеет западный притвор церкви Успения с Пароменья, 1521 г.
В. В. Седов вынужден констатировать перестройку сводов притвора. Скорее всего, перестройка коснулась храма в целом. Даже завершение главы, где отсутствует завершающий пояс арочек, кажется невозможным для XV столетия.
Безусловно, бесстолпные храмы существовали в XIV—XV вв., примером является известная нам по раскопкам церковь Федора Стратилата 1385 г. Но мы вынуждены констатировать, что об их формах нам до самого конца XV в. ничего не известно.
Среди самостоятельных построек первой и единственной бестол-пной церковью рассматриваемого периода является церковь села Пустое Воскресение. Ей аналогичен Трехсвятительский придел Богоявленской церкви, они имеют и общую дату — 1946 г. Церковь снаружи выглядит как обычный псковский храм с трехчастным делением фасадов, но внутри поражает крупностью и сложностью пространственного и конструктивного решения. Нет никакого сомнения в том, что выразительность поднимающихся ступенчатых сводов пришла сюда из форм четырехстоллных построек. Внедрение крупного масштаба столь эффектно еще и потому, что своды начинаются почти над головой, на высоте около 2,5 м. Сопоставление властных ступеней больших сводом со сводиками и маленькой главой полно той же прихотливости, что и пятилепестковые кривые на фасадах Богоявленской церкви, только н интерьере все выглядит удивительнее, фантастичнее.
В. В. Седов приводит много балканских параллелей сводам псковских бесстолпных церквей. При датировке последних XVI в. эти параллели теряют свой генетический смысл, но они помогают точнее увидеть различие региональных интерпретаций близких конструктивных систем. В отношении конструкций, родственных перекрытию церкви в Пустом Воскресении, В. В. Седов подобрал близкие и типологически, и хронологически подобия. Он считает эти явления просто параллельными, не видя их взаимосвязи, вероятно, так оно и было исторически.
Однако очень удобно воспользовался подобными примерами, ибо они оттеняют особенности архитектурного мышления псковичей. В композиции притворов памятников Молдавии начала XVI в. (церкви в Реушенах, Доброваце) употреблены близкие по типу конструкции. Но они имеют незначительный перепад ступеней сводов, и главным мотивом перекрытия остается глухой купол, который эти своды поддерживает. В Пскове, и это очень характерно, главная выразительность принадлежит сводам, их ступеням, определяющим крупный ритм по оси основного движения к алтарю и ритм взбегающего движения поперечных сводиков, последний поддерживается очертаниями вписанных в люнеты ниш вокруг окон.
Выполнение всех форм — сводов, проемов, ниш — чисто и точно, кладка аккуратна и строга, во всех люнетах и заполнениях верхних частей применены голосники. Ниши имеют уступчатое перекрытие. Подобные постройки свидетельствуют об изощренности вкуса псковских мастеров не менее, чем самые крупные храмы, полное родство этих систем очевидно в Богоявленской церкви, где интерьер главного храма и Трехсвятительского придела можно воспринимать в непосредственном сравнении, рядом.
Развитие псковской архитектуры достигает замечательного художественного уровня перед присоединением города к Москве. Созданные в это время памятники завершили формирование архитектурного организма Пскова. Речные панорамы города с линиями нескольких стен, десятками башен и церквей покоряли интенсивностью творческого проявления человеческой энергии. Многие постройки образовывали удивительные по красоте ансамбли, выразительность которых, по счастью, в какой-то мере уцелела и в наши дни.
Г. Я. Мокеев справедливо выделяет два замечательных комплекса. Один из них встречал въезжающих в город по Великой улице за стеной 1375 г. Г. Я. Мокеев уподобляет его торжественным пропилеям, ибо с каждой стороны улицу обрамляли два храма, справа — церковь Святого Духа со Усохи и Василия на Горке, слева — Николы и Варвары со Усохи. Даже сейчас, когда с каждой стороны осталось только по одному храму, удивительная нарядность, торжественность движения улицы вполне ощутимы.
Добавим, что все эти церкви были поставлены по линии русла речки Усохи и движение вдоль нее по поперечной к улице перспективе от церкви Василия на Горке являло увлекательнейшую по живописности смену перспектив, которую с таким увлечением охарактеризовал Ю. П. Спегальский.
Второй замечательный по пейзажной красоте и архитектурной выразительности ансамбль связан с долиной Псковы. Она еще за несколько километров от устья, от Любятова, оказывается украшенной почти равномерно поставленными храмами; как замыкающий даже далекие перспективы долины постоянно возникает силуэт Крома и Троицкого собора. За Гремячьей башней открывается удивительный по ясной обозримости, живому соединению природы и архитектуры ландшафт, по обе стороны Псковы идет цепочка церквей, впереди ясно виден Кром, а по левому берегу шла каменная стена 1309—1375 гг. Почетное место в середине перспективы занимала церковь Богоявления на Запсковье, против нее, по другую сторону Псковы, находились четыре церкви, две из которых были также Богоявленскими — с Бродов и со Кстовы. Само слово «кстить» (крестить) показывает связь символики воды, реки и крещения в этом месте, с этим же, несомненно, связано и посвящение трех Богоявленских храмов. Архитектура, природа и символика сливались здесь в уникальный ансамбль. Долина Псковы до сих пор остается драгоценнейшим пейзажем русской культуры в целом.
Но, конечно, главными видами, образом и символом города в целом были и остаются виды с Великой. Они сильно деградировали от времени, особенно от невежественной, примитивной застройки советского времени, в том числе и последнего десятилетия. Но все же создания наших предков столь прекрасны, что, израненный, исторический город выстоял, сохранил свободу и горделивость главных речных перспектив. Здесь еще прекрасно могут звучать гордые слова летописца: «От начала убо Руския земли сей убо град Псков ни коим же князем владом бе, но насвоеи живяхув нем сущии людие».
Ансамбль города не замыкался наглухо стенами, он продолжался перспективами рек и стоявших на них храмов и монастырей, заказчиками которых выступали не только сельские жители, но и сами псковичи. Ощутимое родство города и земли псковской, обусловленное самим пейзажем, проявлялось и художественным единством памятников, одним ритмом жизни людей и природы. Именно поэтому так хороши псковские церкви в пейзаже и столь свободно проявляется красота природного ландшафта даже в центре Пскова.
Отрывок из книги Комеч А.И. - Каменная летопись Пскова XII - начала XVI в.