Архитектура второй половины XV — начала XVI столетия
В целом интерьер Ильинской церкви производит легкое, прозрачное, оживленное ритмом некрупных поверхностей впечатление. Из-за малых общих размеров взят и минимально возможный размер толщины стен и столбов — 0,9—1 м, поэтому даже круглые столбы обычной высоты кажутся необыкновенно легкими, лишенными массивности. Одухотворенность, свойственная архитектуре эпохи, здесь, сохраняя традиционный покой и серьезность, приобрела черты камерности, эмоциональной доверительности. Можно понять, что побудило В. В. Седова говорить об аристократизме и артистизме, но все же эти слова являются исторически не слишком корректными, отвечающими сути псковского искусства. Многие новые свойства архитектурного организма стали следствием определенного заказчиком размера. Конечно, выразительность новых сочетаний форм была осмыслена и акцентирована зодчими, но не поиск особой Изысканности привел к окончательной композиции, а особые размеры заказа и вызванные ими решения зодчих.
Нечто подобное произошло в XII в. в церкви Покрова на Нерли, с которой у Ильинской церкви есть сходство по легкости пропорций, структурности, да и по красоте пейзажа. У многих русских художественных центров были свои варианты «храма Покрова на Нерли». Для Новгорода это церковь Успения на Волотовом поле, для Москвы — церковь Успения на Городке в Звенигороде. В Пскове подобные ассоциации более других построек пробуждает именно храм в Выбутах.
Снаружи фасады храма свидетельствуют о целенаправленном стремлении к красоте пирамидального центрического завершения. Объем имеет почти привычные для Пскова пропорции, большая апсида как бы приземляет композицию. Лопатки на маленьких стенах выглядят крупнее обычного, что тоже успокаивает общее движение. Симметричные фасады завершаются объединенным ритмом декоративных арочек, которые все сделаны почти одинаковыми по радиусу и постановкой, перенимающей ритм друг у друга, сливаются в единые семиарочные завершения стен. Подобный ритм напоминает очертания Георгиевской церкви, хотя он менее структурен, что сказывается в меньшей выявленности доминирующей роли средних прясел. Подъем ниш делает их центрами только трехлопастных завершений, в то время как на фасадах Георгиевской церкви они были средоточиями всего ритмического движения.
В декоративном завершении главы есть также некоторая необычность, слишком широкий ровный пояс отделяет верхний поребрик от арочек, в то время как последние оказываются почти приближенными к линии кровли главы. Подобная форма гораздо чаще встречается в памятниках XVI в., и, если реставрация проведена правильно, также свидетельствует о возникновении памятника не ранее самого конца XV в.
Около северо-западного угла церкви поставлена высокая звонница, местом размещения и очертаниями — прямоугольный в плане объем с колокольницей на западном стороне, даже расстояниям от основного объема следующая композиции Богоявленской церкви. Ни по масштабу, ни функционально столь высокая отдельно стоящая колокольня вряд ли была необходима Ильинской церкви. Кажется несомненным, что она возникла как поэтический отклик заказчиков и зодчих на красоту речной панорамы низкого берега Великой, где так замечательно хрупкость, ажурность очертаний высокой колокольни дополнили ладно скроенный силуэт самой церкви. Подобные же речные панорамы вдохновляли мастеров Богоявленской церкви и позже церкви Успении с Пароменья.
В одну группу с Ильинской церковью В. В. Седов включает церковь Рождества Богородицы в Новой Уситве. Однако при той же типологии - одноапсидный четырехстолпный храм без выделенных подпружных арок — стиль его совсем иной. Памятник не сохранил, к сожалению, главы, но даже расчленение его стен обнаруживает иной вкус. Боковые фасады явно асимметричны, центральное трехлопастное завершение среднего прясла резко опущено по отношению к боковым арочкам. Нет никакого стремления к единому, бегущему и симметричному движению огибающей фасад цепочки арочек. Ниша в верхней части среднего прясла потеряла какое-либо структурное значение. Крупная апсида закрывает практически всю восточную стену, восточные лопатки поглощены ее объемом.
Указанные черты настолько отличны от облика Ильинской церкви, что кажутся несовместимыми с работой одной артели. Церковь в Новой Уситве никак не может быть названа произведением артистическим, созданным по аристократической программе «изящных философов».
Что касается ее датировки, то особенности фасадной композиции, массовое употребление голосников не позволяют датировать ее раньше середины 1490-х годов. Правда, надо постоянно помнить, что безупречных критериев датировки в псковской архитектуре пока все же не существует, поэтому и наши хронологические взаиморасположения памятников остаются гипотетическими.
Для линии церкви Георгия со Взвоза В. В. Седов указывает на три постройки — церковь Николая в погосте Верхний Мост, церковь Николая в погосте Красные Пруды и церковь Архангелов Михаила и Гавриила в Кобыльем городище. Первую он датирует 1490-ми годами и связывает с той же строительной артелью, которая создала Георгиевскую церковь.
Однако композиция церкви лишена уравновешенности и ритма псковского памятника. Глава заметно сдвинута к востоку, северный и южный фасады резко асимметричны, завершающие их боковые прясла арочки разнородны по ритму, крутизне и высоте подъема, средние прясла совершенно не обладают доминирующей ролью, в декорации прочитывается неоднородность ритмики довольно крупных, но рыхлых по организации элементов. Во всем есть некоторая ремесленная застылость. Она ощущается и в главе, где широкие простенки делают барабан тяжеловесным и несколько глухим (по диаметру глава равна главе Георгиевской церкви, но здесь было сделано четыре окна, а там — шесть).
Отрывок из книги Комеч А.И. - Каменная летопись Пскова XII - начала XVI в.