Архитектура второй половины XV — начала XVI столетия
Синтетическую природу и внутреннюю монументальность композиции Богоявленской церкви можно рассматривать в контексте общего исторического развития Руси — как этап перерастания стиля всего русского искусства XV в., еще искусства отдельных княжеств, в монументальный государственный стиль XVI столетия. На этом пути будет создано много замечательного и в псковском зодчества, но будут и потери, связанные ориентацией на большую регулярность, симметричность, однородную обязательность форм. Равновесие лучших свойств архитектуры двух столетий счастливо уцелело для нас в живой выразительности Богоявленской церкви.
В этом же памятнике мы имеем возможность ощутить особый Характер притворов. Это не примитивные или тесные прирубы или клети, а настоящие залы; шириной около пяти метров, в размер главных улиц города, они воспринимаются как торжественные и спокойные места собрания уличан, «суседей». Над торжественным западным порталом сохранились две симметрично расположенные крупные крестообразные ниши для вкладных крестов, торжественно освящавших проход из притвора в храм.
Наружный облик церкви столь же замечателен — по разнообразию составляющих его объемов, гармоничной уравновешенности целого и в то же время непресказуемости отдельных ракурсов. С востока церковь имела строго симметричную композицию с двумя приделами (первоначальный северный, освященный как Трехсвятительский в 1538 г.; южный, Усекновения главы Иоанна Предтечи, рассыпался в 1823 г., заменен новым в середине XIX в., разрушен в годы Великой Отечественной войны).
Необыкновенную живость целому придала резко асимметричная постановка звонницы, чей мощный объем с возвышающейся на нем четырехпролетной колокольницей примыкает с северо-западной стороны, играя активную роль в формировании наиболее монументального западного фасада здания, обращенного к Крому. Разный ритм проемов звона, разная толщина столбов придают замкнутому нижнему объему необыкновенно выразительное по силуэту, ажурное завершение. Подвижный ритм проемов и арочек наполняет движением поверхности всех объемов. Выразительность переклички очертаний всех кровель была точно охарактеризована Н. Н. Ворониным и П. Н. Максимовым. Этот ломаный ритм свойствен деревянным покрытиям и действительно идет от жилой архитектуры. Здесь конгениально материалу изумительное сравнение летописца, счастливо увиденное и использованное Н. Н. Ворониным: «лед стал наборзе не ровно, как хоромы».
Особенностью Богоявленской церкви, как уже указывалось, являются большие и высокие камеры на хорах. Чтобы скрыть их за фасадными фронтонами, надо было поднять на фасадах кладку боковых прясел и придать фронтонам пологие очертания. Поэтому декоративные арочки западных прясел боковых фасадов взбегают необыкновенно высоко, трехлопастные завершения в центре оказываются резко просевшими вниз. Движение всех малых арочек на фасадах теряет единство, разбивается на отдельные мотивы в каждом прясле. На западном и восточном фасадах это несколько скрадывается общей симметрией, на боковых разнородность ритмики и очертаний очевидна.
К этому же добавляются последствия неодинаковости членений внутри и снаружи церкви. Средние окна оказываются не по оси центральных прясел, с последней примерно на 0,7 м не совпадет и центр двускатной кровли, смешенный к западу.
В архитектуре XII—XIV вв. трехлопастные очертания всегда образовывались кривыми либо одного радиуса, либо средняя арка очерчивалась дугой более широкой, чем боковые полуарки. Б Пскове родилась иная форма — она применена на церквах Георгия и Варлаама, когда как бы единая арка в зените вдруг прерывается и венчается арочкой намного меньшего радиуса. Подобные очертания использованы и в Трехсвятительском приделе Богоявленской церкви.
На фасадах же главного объема очень сильная опущенность завершений средних прясел (полуарки с западной стороны поднимаются даже выше) и большой размер форм побудили зодчих арочкой очень малого радиуса увенчать средний элемент трехлопастного очертания, чтобы поднять и ритмически прихотливо выделить центр фасадов. Этому мотиву суждена будет долгая жизнь, но он затем будет уже трактоваться как пятилопастная кривая. Здесь же ясно виден генезис — из трехарочной кривой, путем добавки среднего элемента; очертания вписанной двухуступчатой ниши как бы свидетельствуют о прежней линии арки.
Стремление к лишению центра крупного масштаба, доминирования, внесение неожиданно «карликовой» формы говорит о появлении усложненного, даже несколько прихотливого вкуса, об отказе имитации структурности, о поисках декоративного эффекта. Эта маленькая арочка — антипод вкуса к грандиозному и официальному, с середины 1490-х годов он широко распространяется в псковском строительстве. На подобные перемены и этапную роль Богоявленской церкви впервые отчетливо указал Ю. П. Спегальский.
Особое внимание к пятилопастному мотиву в Богоявленской церкви доказывается и тем, что он употреблен лишь на двух фасадах, южном и западном, важнейших, обращенных к городу и Крому, а также на фасаде парадного западного крыльца.
Центральная апсида церкви украшена валиковыми разводами традиционно, в четыре арки, обычны л горизонтальные пояса в завершении апсид и глав. Лишь два момента индивидуальны, исключительны. На апсиде Трехсвятительского придела рельефные валики образуют пять арочек, что практически не имеет аналогий, единственная параллель — церковь Козьмы и Дамиана с Примости. Второй момент — между бровками над окнами центрального барабана и венчающими декоративными поясами идет высокая зона чистой кладки, на других церквах подобной зоны не существует. В связи с этим на Богоявленской церкви окна кажутся маленькими и опущенными вниз. На самом деле их высота нормативна, около 1,5 м. Но из-за больших размеров главы окна, подходившие по размеру на памятниках меньшего масштаба, здесь оказались в ином соотношении с целым. На последующих крупных памятниках XVI в. (церковь Успения с Променья, Собор Елезаровского монастыря) сочетание форм будет скорректировано.
Отрывок из книги Комеч А.И. - Каменная летопись Пскова XII - начала XVI в.