Архитектура второй половины XV — начала XVI столетия
Очень высокие своды западных палаток определили значительна подъем угловых компартиментов, что вместе с относительной пониженностью сводов рукавов креста стало причиной многих новшеств в фасадных композициях. В люнетах рукавов креста, в парусах, барабане, куполе, апсиде в изобилии используются для облегчения кладки голосники. Окна барабана изнутри помещены в довольно широкие ниши, Перекрытия этих ниш стали уступчатыми, с боковых сторон сначала немного выдвигаются плиты, как небольшие консоли, и уже на них кладется плита перекрытия. Форма станет распространеннейшей в XVI в. и может служить датирующим признаком. Она применена, например, в храме № 8 Довмонтова города, в окнах церкви Василия на Горке, подтверждая тем самым их позднюю датировку.
В интерьере уже не вертикальные поверхности стен, а глава и спокойно расходящиеся к стенам ступени сводов становятся главными в формировании композиции. Как и в Мелетове, прекрасна однородность сводчатого, объединяющего и осеняющего завершения, без его структурного дробления на центральные арки и примыкающие своды. Ритм и пространственность верхнего криволинейного движения получают отклик в ширине и высоте арок западной части церкви. От крупных круглых опор, достаточно высоких (около 2,5 м), упруго отходят чисто очерченные арки. Западные образованы абрисами сводов, которые своей шириной, высотой и объединяющей ориентацией (поперек, в едином, как бы пересекающем западный рукав движении) выделяют несколько особую зону при входе в церковь, вдоль западной стены, своеобразный отголосок когда-то существовавшего в храмах нартекса. Такое воспоминание о форме существует в новгородской и псковской архитектуре с XII в., но здесь оно проявлено крупностью и чистотой очертаний.
Столбы не противостоят массе, а концентрируют скрытые в ней усилия. Круглая форма делает их менее широкими, но в Пскове вплоть до 1510 г. опоры от этого не становятся зрительно легче, скорее наоборот. Тектоническое усилие, которое как бы рассеяно, растворено в стеновых поверхностях, в круглых опорах чрезвычайно концентрировано, форма, как обруч, уплотняет, сжимает материю, наполняет ее мощью, силой, необходимыми, чтобы зрительно служить опорой всей угловой структуре. Акцентом в угловой зоне подкупольного пространства резко повышается роль центра здания как места сосредоточения тектонических напряжений, обычно растворенных в огибающем движении оболочки. Подобное соединение круглых и кубических форм, опоры и массы вызвало, как мы уже видели, восхищение И. Э. Грабаря, тонко охарактеризовавшего его выразительность.
Сила движения криволинейных поверхностей преодолевает раздельность пространственных зон как по вертикали, так и по горизонтали, все пространство становится объединенным крестообразным сводчатым ступенчатым балдахином. Подчиняясь центризму системы, строго по оси расположены окна в боковых рукавах креста, которые снаружи из-за этого оказываются смещенными с середины прясел.
Несколько особо пока еще построена восточная часть, где арки еще недостаточно широки и высоки, чтобы активно «развеществить» массу. Здесь еще сохраняется впечатление застывшей, пассивной стены, прорезанной отдельными проемами, еще не преображенной в столб, не проникнутой движением в вертикальном направлении. Есть здесь и известная масштабная разнородность, разобщенность-В общей атмосфере памятника восточные углы сохраняют ремесленную стихийность, непредсказуемую и таинственную вещность более ранних построек, начинающую уже преобразовываться ощутимым активным ритмом в остальных участках каменной структура
Сейчас в интерьере нет росписей, очень чисто и ясно воспринимается сама каменная масса, ее поверхности, ритм, структура,— (что вызывало восхищение П. П. Покрыщкина. И. Э. Грабаря, Ф. Окулича-Казарина, Н. Н. Воронина, П. Н. Максимова. Все тонко чувствовали спокойную плотность, защищающую и укающую массивность системы, фактурную красоту кладки. Но в чистом интерьере Богоявленской церкви остро ощущается ненужность искусственного восхищения скульптурной неправильностью форм псковской архитектуры, что всегда обусловливается лишь их плохой сохранностью. Конечно, кладка псковских памятников чужда сухому геометризму, она ощутимо рукотворна, но она строит форму точно, безошибочно. Интерьер церкви строг, серьезен и исполнен развитого структурного ритма.
Чуждыми этому искусству, лишними кажутся и все уподобления Церквей жилым зданиям — и не только для Богоявленской, но и для всех других церквей Пскова. Вспомним также, что, по свидетельству иностранцев, даже в XVI в. все жилые постройки Пскова были деревянными. Это искусство ищет свой смысл в духовном, и его выразительность всегда сохраняет интеллектуальное напряжение, даже в самых маленьких и простых образцах. Покой, теплота душевного состояния рождаются у посетителя псковских храмов не от их провинциальности и неумелости, а от выразительности ясно выполненной архитектурной формы, ее ощутимой рукотворности — при безусловном качестве строительных работ.
Находки последних десятилетий убедили нас в обязательности фресковых росписей в псковских храмах, причем, как правило, прямо после окончания строительства, что далеко не всегда было даже в богатом Новгороде. Чистые поверхности стен давали место для больших композиций, а ясно читаемая соподчиненность сводов и люнет сообщала идеальную наглядность размещению сюжетов высшей иерархической значимости. Серьезность и ритмическая идеальность архитектурных форм соединялись с глубиной идейных концепций и сюжетных сопоставлений росписей.
Интерьеры псковских церквей, и в высшей мере Богоявленской, дают нам образцы чистого и прекрасного религиозного искусства. Их исток — та идеальная гармония, которая с начала XV в. пронизала искусство Андрея Рублева, а в конце столетия — изощренное искусство Дионисия. В псковской архитектуре нет аристократизма и роскоши московской, но она не уступит последней идеальностью образа и, может быть, превзойдет ее чистотой и непосредственностью эмоционального высказывания, меньше связанного официальным, государственным церемониальным стилем. Интерьер Благовещенского собора осознаннее и отточеннее по формам, но он и холоднее Богоявленского.
Отрывок из книги Комеч А.И. - Каменная летопись Пскова XII - начала XVI в.