Архитектура середины XIV — середины XV в.
В летописных известиях 1398 г. обозначено создание двух каменных церквей — Покрова и Михаила на Поле, обе они поставлены Захарием Фоминичем. И. К. Лабутина справедливо отождествляет его с псковским посадником Захарием Костроминичем, относя путаницу в отчестве за счет ошибки летописца. В этом случае заказ посадника, связанный либо с его собственной инициативой, либо, учитывая место строительства и то, что Покровская церковь в 1462 г. стала одним из соборов города, с распоряжением псковского вече часто решавшего и церковные дела, мог бы объяснить развитость архитектуры здания.
Церковь Покрова — с одной апсидой, с разделенными лопатками фасадами — продолжает типологическую линию Никольской церкви в Изборске, с которой она очень близка по размерам. Однако у нее заметно больше центральный квадрат, ибо его ширина составляет одну треть не внутренней, а наружной ширины здания,— что определяет ясно выделенную, объединяющую в интерьере роль подкупольного компартимента.
Особенностью памятника является крестообразность внутренних столбов, чьи четкие небольшие лопатки придают целому редкую для псковских памятников структурность, четкость ритма. Все углы храма имеют двухъярусное устроение на деревянных настилах поверх арок от столбов к стенам, а в юго-западной ячейке — традиционно на своде. Все угловые компартименты прозрачны, соединены с рукавами креста широкими арками в двух уровнях. Только придел на хорах в юго-западном углу, вероятно, отделялся от южного рукава креста стеной.
Интерьер церкви отличается структурностью и прозрачностью, показательно и единственное для Пскова (среди сохранившихся памятников) употребление крестообразных опор. Ошибки, фиксируемые В. Д. Белецким, совершенно не выходят за рамки допустимых при строительстве; учитывая условия, в которых пришлось существовать памятнику, можно только удивляться запасу его прочности. В заключение обратим внимание на устройство боковых алтарей Покровской церкви, где в широких нишах, перекрытых щипцовыми арками, помещены сужающиеся окна; удивительна смелость и уверенность всех форм. Справедливо наблюдение В. Д. Белецкого, подкрепленное мнением такого опытного реставратора, как Г. М. Штендер, о том, что похожих форм нет в Новгороде и что более всего они напоминают крепостные бон. Можно указать и на очень близкую аналогию — бои в угловой башне Крома, Кутекроме. Она точно датирована 1400 г., что служит дополнительным подтверждением даты Покровской церкви. Подобную форму боев М. X. Алешковский датировал не ранее 1387 г.
Подводя итоги рассмотрения столетия, фактически сформировавшего город, определившего художественные образы и выразительный язык псковского искусства, мы прежде всего должны подчеркнуть сугубую предположительность наших, да и всех существующих теорий. Не подлежит сомнению, что возводились одновременно церкви всех типов. Церкви Довмотова города не обладают развитой декорацией, их апсиды не имеют столь распространенных в Новгороде и Старой Руссе валиковых разводов. Раскопки ясно доказали нам постоянное наличие в интерьерах церквей фресковых росписей, исполняемых сразу после завершения строительства.
Кардинальным для проблем изучения архитектуры Пскова является определение времени, когда появились ступенчатые основные своды. В середине XIV в. их не было, в 1462 г. они появились (Мелетово), и это не было первым случаем, сходство плана церкви № 1 говорит о большой вероятности их употребления в первой половине XV в. Более определенное суждение пока невозможно. Хотелось бы уточнить источники этой формы.
Ступенчатые своды широко вошли в зодчество Пскова, но не стали его единственным приемом, параллельно употреблялись своды с пониженными подпружными арками и без них. Стремление к центричному вертикализму, усложнению ритма не было сокровенным импульсом ни псковского, ни новгородского искусства XIV—XV вв. В псковских храмах центральное пространство редко доминирует, его ритм некрупен, отдельные зоны узкие, преобладает движение глухих поверхностей угловых стен, а не осеняющая выразительность купола и сводов.
Ступенчатое построение сводов настолько связано с типом, строительной техникой, выразительностью раннемосковских памятников, что оно кажется оригинальным творческим созданием именно московского искусства, на основе традиций Северо-Восточной Руси домонгольского периода. Лишь плохая изученность памятников в свое время мешала правильно оценить эти соотношения. Исторически верно оценил ситуацию Н. И. Врунов, отдавший Москве приоритет в рождении этой формы. Думается, что в Пскове проникновение новых форм произошло в первой половине XV в., в этом надо согласиться с В. В. Седовым, хотя предлагаемая им конкретная ситуация (перестройка Троицкого собора) вряд ли является убедительной.
Отрывок из книги Комеч А.И. - Каменная летопись Пскова XII - начала XVI в.