Старинная штукатурка
Общее недоразвитие речи (ОНР): логопед ребенку при нарушения речевого развития
Поднимемся в палатки, расположенные наверху, в северо-западном и юго-западном углах, и соединенные деревянными хорами. Для этого придется воспользоваться новым лестничным ходом, пробитым в западной стене четверика, так как прежний ход на хоры давно уже не существует. Попав в южную палатку, увидим здесь старинную штукатурку, покрывающую стены, свод и нетронутые первоначальные ниши, окна и дверной проем. Сохраняющийся еще деревянный брус, заделанный поперек палатки, к которому при постройке храма был прикреплен иконостас, свидетельствует о том, что эта палатка представляла собой небольшой придел. Алтарная его часть занимала более половины помещения, так что молиться здесь могли всего лишь несколько человек.
Северная палатка кажется на первый взгляд совершенно такой же. Здесь тоже сохраняются первоначальная штукатурка, первоначальные двери и ниши и остались гнезда от бруса, поддерживавшего иконостас. Но в северной стене палатки видна сделанная при постройке дверь, выходившая за пределы четверика и только значительно позднее превращенная в окно. Западная стена палатки прорезана широким входным проемом, замурованным, как видно по характеру заделки, не так уж давно. Судя по обработке притолок и перекрытию проема деревянными брусьями, он сделан в XVIII веке. По-видимому, дверь была здесь и раньше, но оказалась узкой, и в XVIII веке ее расширили.
Так выясняется, что к северо-западному углу главного объема храма примыкала снаружи еще какая-то часть, достигавшая той же высоты, что и палатки. Без сомнения, это был тот «верхний» придел, который сломали в 1810 году.
Если мы выйдем теперь наружу и посмотрим на северо-западный угол четверика храма, то увидим некоторые следы примыкания этого придела, хотя большая часть их незаметна под поздней штукатуркой. Там, где примыкал придел, на стене четверика нет лопаток. Они начинаются в этом месте очень высоко, почти у пят лопастей, завершающих фасады, следовательно, алтарная часть верхнего придела, так же как и его южная часть, соединявшая его с северной палаткой, заканчивались немного ниже свеса крыши четверика. Сам придел был, конечно, выше, чем его алтарная часть, и свесы его крыши, видимо, почти равнялись со свесами крыши основного объема храма.
Почему мастера разместили придел на столь необычном месте? Видимо, заказчики пожелали, чтобы при храме было пять приделов. Два придела разместились в палатках, два — на обычных местах — у восточных оконечностей галерей, а для пятого нужно было найти место. В выборе этого места, несомненно, играли роль широкие архитектурно-художественные соображения. Необычная композиция этого храма соответствовала его роли в ансамбле города. Здесь был узел больших, имеющих важное значение улиц. От него начиналась Петровская улица и поперечная улица Среднего города, проложенная на месте стены Старого Застенья, а также улицы, шедшие от площади Старого торга. Перекресток был украшен еще церковью Бориса и Глеба, но храму Петра и Павла принадлежало более ответственное место. Он стоял на самом краю возвышенности, у крепостной стены Среднего города и был виден с берегов Псковы, из многих мест Запсковья и из других частей города. Верхний придел поставили так, что, при небольшой его величине, он был очень заметным издали и придавал виду храма необычное богатство, усложняя его силуэт и композицию масс, намного усиливая его живописность.
Чтобы представить себе первоначальный облик этого здания, остается вспомнить о том, что и приделы «на полатях» храма имели главы и что на южной стене его четверика стояла двухпролетная звонница, наверное такая же крупная, как у Николы на Усохе. Вокруг храма к нашему времени нарос толстый культурный слой, и первоначально четверик был гораздо выше. Все три наружных придела, как и четверик, были покрыты восьмискатными крышами и увенчаны главами с луковичными покрытиями и с крестами. Изразцовому поясу на барабане соответствовали черепичные покрытия глав. К притвору храма, снабженному обычными украшениями, примыкали с боков галереи, которые, может быть, были перекрыты сводами, так как над частью северной галереи стоял верхний придел.
* * *
Ликвидация независимости Пскова сопровождалась акцией, имевшей большое символическое значение, — снятием вечевого колокола, который в ночь с 13 на 14 января был увезен дьяком Долматовым в Новгород. Василий III начал подготовку своего триумфального вступления в Псков. 17 января в город прибыли московские воеводы с войсками, которые привели псковичей к присяге — крестному целованию. 24 января, после торжественной встречи с посадниками и боярами в погосте Дубровно, великий князь въехал в Псков11. Государя сопровождала крупная армия; фон Раден сообщал в Дерпт, что «…великий князь в прошлый четверг прибыл в Псков с большим войском, и туда ежедневно прибывают еще мощные отряды. Я много раз бывал в России, но такого большого войска никогда не видел, как теперь здесь».
Василия III встречало все духовенство, по случаю его приезда коломенский архиепископ Васьян отслужил в Троицком соборе торжественный молебен. Во время провозглашения многолетия и благословения великому князю прозвучали слова о взятии Пскова подобно неприятельской крепости, что вызвало замешательство у находившихся в церкви псковичей. Они расценивали свое решение как добровольное, а не принудительное. «В неделю», то есть в воскресенье, 27 января по приказу великого князя на наместничьем дворе собрались посадники, бояре, купцы и житьи люди. Воевода Петр Васильевич Великий по списку вызывал бояр и купцов в гридню, где они были арестованы. Стоявшим во дворе «молодшим» людям объявили, что до них «государю дела нет», а Псков получит уставную жалованную грамоту, где будет определен порядок наместничьего управления. В ночь с 27 на 28 января арестованных «начата скручатися к Москве… з женами и з детми». По сообщению летописи, вместе с ранее арестованными в Новгороде высылке были подвергнуты 300 семей, «и тогда отьятца слава псковская»13. Высылка псковской правящей элиты на восток, в пределы бывшего Великого княжества Владимирского, преследовала своей целью ликвидацию почвы для местного сепаратизма. Подобные акции великокняжеская власть предпринимала в Новгороде в 1478—1484 гг. и позднее при присоединении Смоленска. Видимо, часть псковичей смогла избежать высылки и многие, расторгнув брак, перешли в монастыри. Существенным приобретением великокняжеской власти были земельные владения «сведеных пскович»; их вотчины пошли в раздачу детям боярским из Северо-Восточной Руси.