Следствием появления в Пскове тверского князя стал конфликт с великим князем Московским Иваном Калитой
Псковские керамические памятные плиты XVI века
Дар тем не менее получил именно сюзерен Пскова, князь Юрий, которого летописец называет не иначе как «великим» и сообщает, что «псковичи чтиша его и дариша, и даша ему на вечи 100 рублев». Стрига-Оболенский больше года был псковским князем: в неделю 318 святых отцов (конец мая 1461 г. ) он съехал с княжения, и псковичи отправили в Москву посольство с просьбой о предоставлении наместника «и даша дару князю великому 50 рублев». Однако и после полного политического подчинения Пскова Москве (1461 г. ) дар мог передаваться не только великокняжеской семье. В июне — августе 1463 г. в конфликте с Ливонским орденом союзническую помощь Пскову оказывало войско под командованием московского воеводы князя Ф. Ю. Шуйского. Перед его отъездом бояре «даша ему дару от Пскова 30 рублев, а боляром его, что с ним были, даша 50 рублев».
Рюкзаки в Минске http://www.unipress.by/index.php?name=ccatalog&cid=25Гридницы
Русско-ливонские войны 1450—1480-х годов Когда в 1510 г. псковичам пришлось решать проблему присоединения к Москве, вопрос был сформулирован таким образом: если Псков отойдет от союза с великим князем и присоединится к Литве или Ордену, то на него обрушится «гнев божий, глад и огнь и потоп и нашествие поганых»9. Событием, заставлявшим псковичей содрогаться от возможной вражеской угрозы, стали пограничные конфликты и войны России с Ливонским орденом в 1480—1481 и 1501 — 1503 гг. Псковское государство воевало с Ливонским орденом более 200 лет, но предыдущие войны не носили столь ожесточенного характера. Большинство из них, во-первых, не выходило из стадии пограничных конфликтов, а, во-вторых, войны велись не между Москвой и Орденом в целом, а между Псковом и отдельными государствами орденской федерации, чаще всего с Дерптским епископством. Пограничные споры между Псковом и Дерптским епископом тянулись столетиями. Еще в 1365 г. начался пятилетний конфликт «про Жолчь», т. е. из-за деревни Желачка на южном берегу острова Озолица (Пириссар).
Храм Василия на Горке
Далеко не случаен тот факт, что именно законодательство вечевого города выработало понятие государственного преступления: ведь в законодательстве Новгорода и Пскова власть князя осмыслялась как элемент государства, но не отождествлялась с ним. Особо опасными преступлениями считались также конокрадство и поджигательство, каравшиеся смертью. Актуальность борьбы с конокрадством объясняется легкостью кражи лошадей, которых было трудно идентифицировать даже в случае поимки воров. Не случайно в недавно обнаруженной в Таллинне грамоте князя Ярослава и псковских посадников 1486/1487 г. речь идет как раз об украденных лошадях, конфликт из-за которых обсуждался на высшем государственном уровне. Прочие уголовные деяния наказывались довольно мягко и преимуществецно денежными штрафами. Как считает Ю. Г. Алексеев, в Пскове в качестве кодекса законов об убийстве использовались известные статьи Пространной редакции Русской Правды. Этим обстоятельством объясняется факт, что тема убийства как таковая остается вне рамок вечевого законодательства.
Постройки последней трети XIII века
Однако Дерпт, поддерживавший интенсивные торговые связи с Псковом и имевший с ним особый договор о свободе торговли, отказался прервать отношения с русскими городами. Продолжала торговать с Россией и Нарва, не являвшаяся членом ганзейского союза и поэтому не обязанная выполнять постановления его съездов. Словом, единый фронт Ганзы и Ливонии против России так и не сложился. И Ганза, и Россия неоднократно пытались урегулировать конфликт. Так, в феврале 1498 г. русско-ганзейские переговоры проходили в Нарве, где интересы Пскова представляли князь Александр Владимирович, оба посадника и по два боярина от каждого конца18. Восстановление нормальных отношений российская сторона увязывала с целым рядом требований; по сути дела, правительство Ивана III выставило предварительные условия. Россия требовала, во-первых, улучшения положения русских церквей и жителей русских концов в прибалтийских городах; в претензиях, предъявленных российской делегацией, приводились факты запрещения русским освящать церкви и жить в домах при церкви.
Плещеевы
Андрей Михайлович Плещеев еще в 1446 г. сообщил, в Москву об освобождении татарами Василия II. Он был окольничим во время Новгородского похода 1475 г. Во время конфликта с братьями в 1479 г. Иван III посылал к ним своего «боярина» А. М. Плещеева. В 1480 г. он отправлялся с Софьей Палеолог на Белоозеро в связи с походом Ахмата.
Троицкий собор
Зимой 1484/1485 г. дважды отчитывались на вече посольства посадников и бояр об итогах своих поездок к великому князю. Летом 1485 г. (после Петрова дня) псковичам на вече передавали ответ великого князя с требованиями об отмене приговора посадникам и освобождении «смердов» участники третьего посольства (Ивана Агафоновича). Также на вече «пословаше посольство» посадники, ездившие в Москву в четвертый раз и урегулировавшие конфликт. Наконец, 8 июля 1486 г. отчитывались на вече о своем посольстве участники пятой поездки в Москву по делу о «смердах». В летописных известиях о событиях 1483—1486 гг. вполне определенно противопоставляются две социальных группировки — с одной стороны, посадники, бояре, житьи люди, с другой — черные «молодшие» люди. Как справедливо заметил Ю. Г. Алексеев, «черные люди сохраняют право участия в вечевом собрании, более того — составляют, по-видимому, основной костяк этого собрания»49.
Ворота буя Козьмодемьянской церкви
Измена большого дьяка Вместо проведения обособленной внешней политики, отвечавшей главным образом местным задачам самообороны и экономического процветания, Псков и его жители после присоединения к Москве были обязаны участвовать в разрешении масштабных внешнеполитических задач, требовавших от края больших жертв. Во время войны за Смоленск псковское ополчение дважды (в декабре 1512 — феврале 1513 г. , и в сентябре — ноябре 1513г. ) отправлялось в походы на юг, где оно не бывало: «а псковичем тот рубеж не обычен, и бысть им тяжко вельми». Смоленск в 1514 г. взять удалось, но поход 1518 г. на Полоцк закончился неудачей, хотя был связан с немалыми усилиями псковичей: в поход отправился наместник И. Шуйский «со псковскою силою и со всем нарядом псковским, и с пищальники и с посохою; а з священников кони и телеги; и повезоша наряд весь в судех Великою рекою до пристани, а от пристани на псковские кони и на телеги положиша весь наряд пушечный, и приставиша к немоу посоху к Полоцку». В обстановке непрерывных военных конфликтов с Литвой (войны 1512—1519 и 1534—1537 гг. ) Псков представлял особый интерес для Москвы как порубежный город. Границы Псковской земли кишели лазутчиками, выведывавшими настроения людей, состояние обороны и планы воевод.
Первоначальная архитектура
Хотя первое упоминание в летописи о чудесах («проще») на Синичьей горе под Вороначем датируется 1566 годом, уместно предположить, что первые слухи о чудесах циркулировали уже 1540-х годах, чем и объясняется скоропалительная поездка великого князя в этот отдаленный пригород. А поездка в Печеры сопровождалась щедрыми пожалованиями новому монастырю: правитель «деревень монастырю дал много и исадами пожаловал многими». Симпатии Ивана IV к святым обителям не распространялись, однако, на псковичей. «Управа отчины», видимо, заключалась в разборе конфликта посадских людей с наместником. Псковский наместник И. И. Пронский Турунтай в числе других важнейших персон получил приглашение на свадьбу царя, которая состоялась в феврале 1547 г. 11 Когда весной 1547 г. в городе разразился конфликт посадской общины с этим наместником, делегация из 70 человек отправилась с челобитной в Москву к царю.
Двор Русиновых
Направо от сеней расположена обширная палата, служившая столовой. Вероятно, она была первоначально перекрыта такими же сводами, опиравшимися на столп посередине палаты, как и в нижнем этаже1 во своды здесь давно сломаны. Однако не так уже трудно представить себе эту палату с такими сводами, с длинными столами, размещенными кругом, и скамьями вокруг них, с лавками, врубленными в тесовый пол около стен, с подвешенными к сводам паникадилами, с расписной печью, со стоящим на полу большим резным киотом, наполненным иконами, с узорными оконными переплетами — окончинами, с полавочниками и наоконниками, постеленными по лавкам и подоконникам. Разраставшийся конфликт вызвал серьезные опасения в Москве, и Василий так и не получил Пскова в княжение: Иван III решил оставить все «по старине». Однако уже в апреле 1502 г. произошла очередная замена наследника: Дмитрий-внук был брошен в тюрьму, а великим князем Московским провозгласили Василия III, унаследовавшего в 1505 г. трон и ставшего самодержцем всея Руси. А. А. Зимин с полным основанием считает, что мстительный Василий III сохранил недовольство непослушанием псковичей и впоследствии это сказалось на жестких мерах по присоединению Пскова к Москве. Для современников присоединение в 1510 г. Пскова к Русскому государству казалось катастрофой. Событие это довольно подробно описано в псковских летописях, а в исторической литературе было исчерпывающе изложено еще СМ. Соловьевым.
Довмонтов город
Сама А. Л. Хорошкевич констатирует, что прямых данных о привлечении сельского населения к исполнению натуральных повинностей по крепостному строительству нет, и пытается найти соответствующие доказательства, анализируя умолчания источников. Поэтому исследователь доказывает свое мнение методом «от противного», рассматривая указания летописей о возведении стены силами горожан в 1465 г. как «первый случай в истории города»34. На самом деле, у нас нет никаких указаний источникрв на характер выполняемых смердами повинностей, и принять гипотезу А. Л. Хорошкевич о глубинной причине конфликта 1483— 1486 гг. не представляется возможным. Это, конечно, не значит, что сельское население Псковской земли не участвовало в крепостном строительстве в городе. Дань, взимавшаяся в том числе и со смердов, шла в первую очередь на удовлетворение потребностей Псковской земли в обороне, и укрепления Пскова и пригородов возводились в том числе и на их средства.
Деревянная архитектура Пскова XVI века
Очевидно, что княжеские почести следовало оказывать не только собственно новгородским и псковским князьям, но и всем потомкам Ярослава, волею судьбы оказавшимся в Пскове. Необходимо заметить, что Господин Псков выполнял «завещание» Александра Невского, невзирая на угрожавшие городу опасности. Так, в 1327 г. тверской князь Александр Михайлович, изгнанный из своей вотчины, «подъимя мало дроужине, и поехав во Псков град, и псковичи его приаша честно и крест к немоу целоваша, и посадиша его на княжение». Следствием появления в Пскове тверского князя стал конфликт с великим князем Московским Иваном Калитой, войска которого в 1329 г. шли на Псков и были остановлены лишь в погосте Опоки на Шелони. В этой связи представляется закономерным передача дара в XV в. не только великим московским князьям, но и таким потомкам Ярослава, как Иван Дмитриевич Шемячич и Федор Юрьевич Шуйский. Князья Шуйские вели свое происхождение от Андрея Ярославича, брата Александра Невского и участника освобождения Пскова от немцев в 1242 г. Таким образом, можно предположить, что одним из пунктов договора, заключенного в 1242 г. между Александром Невским как новгородским князем и Псковом, было условие о предоставлении убежища родственникам и потомкам князя. Вероятно также, что договор содержал пункт о передаче потомкам Ярослава от имени Пскова нерегулярного и не зафиксированного законодательно платежа под названием «дар».