Канцелярия дьяков не была слишком большой; во всяком случае, летопись упоминает лишь подьячего Ортюшу Псковитина, правую руку и любимца всесильного Мунехина

Довмонтов город

Эпидемия, кратко обозначенная в летописной статье 6929 г. как «мор велик», пришлась, скорее всего, на осень 1420 г. и не была слишком масштабной. Но уже через пять лет Русские земли оказались под ударом мощной эпидемии черной оспы. Свидетельства летописей о ее распространении и симптомах расходятся. Вологодско-Пермская летопись утверждает, что эпидемия пришла в Москву на Троицу (27 мая) 1425 г. : «от Немец во Псков, а оттоле в Новгород, такоже доиде и до Москвы и на всю землю Рускую». Псковский же летописец уверенно датирует начало мора в Пскове Ильиным днем (20 июля) 1425 г. Существенно различаются и описания симптомов болезни: летописи Северо-Восточной Руси утверждают, что заболевшие «мерли прыщом», то есть от язв, а псковские летописи традиционно поясняют, что «мроша люди во граде и по всей области Псковской железою».

Читать далее...

Басенковы

В этой же грамоте великий князь подтвердил пожалования, сделанные Басенку Софьей Витовтовной. Вскоре после восшествия на престол Ивана III, в 1462 г. , Басенок «приказал» подтверждение грамоты 1449 г. и суздальской грамоты 1460/61 г. Неожиданно в 1463 г. Басенку «очи выняли». Он попал в опалу и в 1473 г. оказался в Кирилловом монастыре, где еще прожил семь лет и два месяца. По предположению Я. С. Лурье, Басенок был близок к лицу, составившему летописный текст за 40-е—начало 60-х годов XV в. , попавший в Ермолинскую летопись. Сын Федора Никифор в 1474 г. вернулся в Москву с послом Ахматом из Орды.

Читать далее...

Тверское боярство

Потомки его внучатых племянников Андрея Александровича Горбатого и Семена Александровича Зубатого служили в середине XVI в. по Волоку и Белой. Судьба тверского и рязанского боярства на московской службе во многом определялась тем, что Рязань и Тверь (в отличие от других русских земель) сравнительно поздно вошли в состав единого государства. На их положение при великокняжеском дворе оказали существенное влияние уже обстоятельства, которые сопутствовали ликвидации Тверского и Рязанского княжеств. Значительная часть тверской знати, как бы предвидя падение самостоятельности Твери, перешла на московскую службу еще в мае 1476 г. Как отмечает летопись, это были Григорий Никитич (Бороздин), Иван Никитич Жито, Василий Данилов, Василий Семенович Бокеев, трое «Карповичей», Дмитрий Иванович Конды-рев (Киндырев) и «иные мнози». Бороздины выводили свой род от Юрия Лазинича, вышедшего из Литвы к великому князю тверскому Ивану Михайловичу. Сын Ивана Борозды (который, по другим сведениям, является основателем рода Бороздиных) Савва Яра в 1418 г. основал Вишерский монастырь в 7 верстах от Новгорода.

Читать далее...

Архитектура второй половины XV — начала XVI столетия

Псковичей, прославившихся на Руси строительным мастерством, великий князь Иван III вызвал для работы в Москве, где они оставались до 1489 г. За этот период летопись лишь однажды, в 1483—1484 гг. , сообщила о возведении четырех храмов в Пскове. Затем, в 1490-е годы, летопись информирует о постройке четырех Церквей, три из которых сохранились. К этому же времени или к самому началу XVI в. можно отнести еще пять церквей, не имеющих летописной даты, но могущих по своим формам быть отнесенными к данной группе. Общее число церквей достигает 16, а еще недавно их было не больше 10. Кропотливое изучение материала позволило В. В. Седову передатировать ряд памятников и ввести их в линию общей художественной эволюции.

Читать далее...

Храм Николы от Каменной ограды

Тогда же сделан нынешний шатрик, отличающийся, однако, от первоначального, который был круче. Один из наиболее старых псковских монастырей, Ивановский, упоминаемый летописью под 1243 годом, оставил нам собор, построенный, может быть, еще в XII веке. Это единственная сохранившаяся в Пскове княжеская постройка.

Читать далее...

Средний город

Правый же корпус здания перед сломкой остался не исследованным, и его первоначальный вид — совершенно не выясненным. Псковская судная грамота как памятник права 1397 год выдался для Пскова богатым на события. Горожане построили три крепостные башни «на приступной стене», замостили торговую площадь, а 18 июня заключили «вечный мир» с Новгородом. Внимание псковского летописца было приковано к международным делам: отношениям с Литвой, Орденом, Новгородом, и потому летопись не зафиксировала одно из важнейших событий внутренней жизни города, а именно принятие «всем Псковом на вечи» нового свода законов. Как назывался этот кодекс? В заголовке памятник именуется «ся грамота», и по аналогии с другими сводами законов XIV—XV вв. первые публикаторы назвали его Псковской судной грамотой. Но, по всей видимости, современники именовали его иначе.

Строительство второй половины XIV века

План четверика, по-видимому, был подобен плану основной части Михаило-архангельской церкви в Городце. К западной стороне примыкал притвор, о котором упоминает летопись. Верх храма не сохранился, но, без сомнения, своды его были ступенчатыми. Строители его не могли не воспринять нового веяния в архитектурном творчестве, нашедшего яркое выражение в недавно построенном Троицком соборе, то есть должны были отразить в формах верха конструкцию сводов и прийти в общем к тому же приему, что и зодчие Троицкого собора.